Купидон

И, не долго думая вскрыл одну из коробок, поднося к ней горящую сигарету. Дикий вопль «Ложись!» заложил уши. Что удивительно, кричали мужики привезшие сюда потенциально огнеопасные игрушки… Минут пять спустя, когда над головой прекратило оглушительно хлопать, а едкий вонючий дым распредилился равномерно, между всеми участника предновогоднего салюта, я рискнула встать. На кирпичной кладке кафе темнели подпалины от попаших в них ракет. Верхушка ближайшей рябины грустно свисала, держась на честном слове. И, в качестве морального возмещения, Васькина морда чернела как от сажи, а волосы с одной стороны припалились.

─ Отгружаем все взад, пацаны. — Остатки здравого смысла у верзилы, все же остались.

Говорят, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Надеюсь, это все суеверные бредни. Иначе в наступающем году меня ожидает тахикардия, каждодневные возлияния в сомнительных компаниях и уютная коечка в местном филиале Кащенко. Опять же, постоянные непонятки с работой. Борисыч то на дверь укажет, то в неопределенности подвесит. «Там посмотрим», — совсем не обнадеживает. Не ясно, какую роль в его рассмотрении сыграет праздник. Как гарант моей прописки в качестве «черного курьера», или просто не на кого было больше спихнуть всю эту чехарду? Если б точно знать, было бы проще сориентироваться. Может, загодя переговорить с ним? Возьму на заметку и, если получится, выловлю его где-нибудь.

Так, сворачиваем демогогию, близится час икс! Где там мой Морозушка завалящий? Как всегда, идем на звуки. Оля, уже раздетая до Зайки, с криками и визгами пытается выудить Васю из-под елочки, которая угрожающе накренилась и Пизанской башней грозит обгадить нам весь праздник.

— Что здесь происходит? — обреченно вопрошаю я. Оля испуганно подскакивает. Заячьи ушки, помятые в пылу борьбы, перекашиваются на один бок. Эх, говорила же, что алюминиевая проволка не поможет, слишком мягкая. Надо было что-нить попрочнее вшивать. — Вы мне сейчас все порушите.

— А чего он наглеет!!! Я только-только все расставила, а он своими загребущими ручонками самую красивую бутылку…

Расстроенная Зайка пытается поставить атрибутику торчком. Бюстгалтер типа «push up», ради такого случая замаскированный под заячью шубку методом обшивания сереньким кроличьим мехом, угрожающе выпячивает и без того не прикрытый срам.

— Убери от меня эту ушастую, разобьет ведь! — жалуется Вася, пытаясь поглубже заныкаться под дерево. Не мужик, а горе луковое. Для него тут такой отвлекающий маневр совершают, а он все за выпивку хватается.

— И разобью! — вскипает Оля. — Прямо о твою дурную башку! Тебе еще банкет вести! Алкаш былинный!

— Отведу, не твоя забота! Чтобы народ веселить, надо сначала себе настроение нагулять!

— Отставить прения!

Схватившись за голову, я поняла, что все идет прахом. Половина елочных шариков, купленных на с таким трудом вытребованные копейки, бесславно погребены под Васькиным задом. Мои нежно любимые, самолично слепленные фонарики смяты в хлам и восстановлению не подлежат. А звезда — раритет, точная копия кремлевской в уменьшенном варианте, от сердца оторванная Аллой Афанасьевной, навсегда распрощалась со своим проводом (по моим сведениям электриков среди нас нет). Это конец. Если Борисыч и оставит меня, то секретарь сживет со свету нас обоих. Она с этой звездочкой встречает каждый Новый год, начиная с собственного совершеннолетия…

— В общем так, — тоном третейского судьи вынесла я вердикт. — Я за украшениями до ближайшего супермаркета. Когда вернусь, вам же лучше, если все будет готово. В противном случае, нам всем придется сваливать из города. Хотя бы на выходные…

И с чувством собственного достоинства ринулась на выход.

— Тома, — осторожно окликнула Оля.

— Все потом! — Есть опасение, что еще одного обсуждения насущных проблем я не выдюжу.

— Тома! — Второй камикадзе решил проверить меня на выдержку.

— Ну, что?! — провалила я проверку.

— Переодеться бы, — почти хором исполнили притихшие садисты.

Точно! Я ж при полном параде! Даже кокошник намертво прикрепила невидимками. А карнавальный макияж, который мне сварганила подруга — закачаешься. Тут даже переодевание не поможет. Значит, пойдем так. Все равно никто не узнает, а в предновогодней лихорадке люди сквозь пальцы смотрят на чужие чудачества.

— Времени нет, — отрезала я. — Пойду, как есть. Где моя шубка? Ты обещала подогнать ее по длине. Успела?

— Ага, — просияла Зайка. — В машине, сейчас принесу.

И принесла.

— Это что это? — Час от часу не легче. — Это что, подогнала? Это, Оля, обогнала называется! Впереди планеты всей. Ты где, блин, таких Снегурок видела?! Ты что же, прикажешь мне теперь делать?! Штаны пододевать? Это ж меховая блузка получилась. — Ух, меня несло. — У меня колени где?! Нет, Оля, не здесь! Здесь у меня з… ж… ноги только начинаются! А ну, отшивай все обратно!

— Не могу, — проблеяла обладательница самого бракованного глазомера в мире. — Я его обрезала.

— Кого его? — обмерла я.

— Подол, — на уровне ультразвука прозвучал ответ.

Господи, прости мне все! Как я теперь всю эту порченную аммуницию обратно сдавать буду?