Купидон

— Если ты! Что-нибудь! Упаси тебя Бог! Сотворишь с морозовской тужуркой! — сквозь зубы цедила я, подсев к Васе под елочку, — Порешу!!!

Честно сказать, сама себя не узнавала. Но эти раздолбаи меньше всего подходили на роль помощников. Надо успокаиваться. Эмоции делу только помеха.

До магазина добиралась короткими перебежками, забегая погреться куда только можно. Тонкие колготки и коротенькая юбка, поверх которых было надето Олино творение, на такие морозы рассчитаны явно не были. Еще эти косы и кокошник, который нещадно трепало ветром. В общем, путь мой легкостью и скоротечностью похвастать не мог. По-скоренькому затарившись самыми дешевыми стекляшками на свои кровные и проскочив на кассе вне очереди (как-никак, внучка самого!), управилась довольно быстро. Притормозила только на выходе — меня с огромным бумажным пакетом в охапке затолкали в черную-пречерную машину. Вот же, не везет так не везет!

— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? — с издевокой поинтересовался пожилой пенек напротив.

— Нормально так. Не жалуюсь, — с достоинством отвечала я.

— А что же ручки-то дрожат? Ужель не от холода? — настырничал пенсионер.

— Ах, вы об этом! — «дошло» до меня. — Это все невралгия. Вам ли не знать…

— Чегой-то? — насторожился он.

— По штату положено. В вашем-то возрасте.

Дедок обиженно отвернулся к окошку, а меня посильней зажали два бугая сидящие по бокам. Вообще-то я старость уважаю. Но конкретно этот дедушка пробирал до самых костей, так что тряслись не только руки. Мне было откровенно страшно. У таких ребят, как те, что меня сейчас сторожили, нет ни чести ни совести. И своих жертв по половому признаку они не делят. Наваляют будь здоров. Как бы потом закапывать не пришлось.

— Извините, что отвлекаю, — не вытерпела я, — но я сильно спешу. Нельзя ли поскорее?

— Ты хоть знаешь, что мне от тебя нужно? — удивился деда. — Что так торопишь…

— Нет. Потому давайте поближе к делу, да я побежала. А то страшно представить, что там без меня делается.

Ой-ей, Оля с Васей с глазу на глаз, тет-а-тет, наедине и подушам…  Они ж камня на камне не оставят.

— Ничего страшного, подождут.

— Я бы на Вашем месте не была так уверена…

— А я бы на твоем не был так самоуверен! Рот закрой и слушай.

Я послушно замолчала, нетерпеливо шурша пакетом с игрушками. «Старость» пыхтела, морщилась, но видимо никак не могла сосредоточиться, потому вырвала из моих рук поклажку и швырнула себе в ноги. Я хекнула, схватившись за сердце. Мои наряжалки! Опять!

— Ну-с, чудо рыжее, вот мы и встретились, — довольно потер руки.

То красная, то рыжая — вот уж непостоянный тип.

— Обскакала ты меня, егоза.

— Каким образом? — Вот, удивил. Когда успела?

— Каким, каким…  через форточку!

— Оу…  Быстро вы…  нашли…  — Что-то мне не по себе. Совсем.

— А то ж! У меня ребятки действуют оперативно, — приосанился он. — На кого работаешь?

— На пенсию. Хочу, знаете ли, в старости тоже как Вы, на блатной тачанке покататься, юными аполлонами порукойводить…

— Не дерзи старшим! — возмущенно покраснел дедушка, и польщенно — обласканные ребята. — Я в свое время погорбатился вдосталь, а не по форточкам мелкими кражами перебивался.

— Вам виднее, — проявила я уважение к опыту.

Да и, судя по всему, кража не такая уж мелкая. А то стали бы за мной по городу разъезжать. Эх, во что ж меня Антонов вляпал? Что-то не очень попахивает…

— Спрашиваю в последний раз. На кого ты работаешь?

Ой, дура, Томка. Мотать надо было из «Купидона», когда подозрения только зародились. Так нет же. Дождалась, пока прорастут, расцветут буйным цветом, синяками на ребрах…  А теперь вот и плодоносить стали…

— Ты думай, думай, — настырничал «фрукт». — Только не забывай, что я — вот он. А твой хозяин далеко.

Хозяин. Нет, выдавать Борисыча себе дороже. Этот «тихий омут» себя еще покажет. Значит, будем брехать дальше.

— Да на себя я работаю, на себя. Ничего постоянного.

— Перекати-поле?

— Угу. Катаю через это поле, все что плохо лежит.

— Ну, тогда мне нужны твои профессиональные услуги…

— Заранее на все согласна, только отпустите, мне правда позарез нужно в одно место! — Черт, время поджимает!

— Говорил же, не пугайте девку! — прикрикнул старый пень на молодых.

— Ха-ха, — оценила я шутку. — А если серьезно, нельзя ли поскорее развязаться?

— Можно. Едешь с нами, забираешь обратно ту самую папочку и возвращаешь ее нам. А мы, в свою очередь, возвращаем Снегурочку ребятам. Нельзя же портить детям праздник. Расстроятся ведь.

— Не то слово, — хмуро согласилась я, соображая, что же делать.

Спокойствие, только спокойствие…  Благодаря Антонову на месте разбираться с горем пополам научилась. Вот и буду действовать, как обычно. Бог даст, живой останусь, Кириллу пожалуюсь, пусть сам соображает.

— Хорошо. Поехали.

— Держи баллончик. Когда охранник тебя впустит, прыснешь ему в глаза. Вторая дверь направо — лестница. Поднимешься на третий этаж в триста семнадцатый кабинет. Баллончик опять пригодится…

Попетляв по городу, как мне показалось, чтобы меня запутать, мы остановились. Инструктаж продолжился.