Купидон

Глаза придирчиво протоптались по мне с головы до ног. Лучше чем сейчас, выглядеть уже не буду. Ольга сказала: «Не дай Бог, мне узнать что ты опять в свое тряпье оделась! Приеду порву все на ссаные тряпки!..» Так что, стою дубею в обновках.

─ Нина Андреевна…

─ Лидия Юрьевна…

─ Елизавета Дмитриевна… Слушай, Антонов, а это ничего что она в положении?

Что?!..

─ Положение ее и впрямь незавидно. Но не настолько, как вы подумали. Псину хозяйскую пригрела. Странно, но они нашли общий язык…

В этот момент Куджо высунул мордочку из-за моего ворота, навел ее на собеседниц и тихо зарычал. Куцый хвостик от бешенства винтом царапал мне живот. Пришлось отпустить.

─ А, пуфика привезли! Ну, что же, надо так надо…  А ну в дом, Рыло!!! — Рявкнула одна из Борисовских родственниц…  дочка что ли?..открывая дверь в дом, и пса снесло с места. Злобно оббрехав теток он скрылся за порогом.

Кинул! Маленький трусливый брылястый дезертир!

Но уже через минуту, я готова была оторвать себе язык, за подобную ересь: выпучив глаза, семеня короткими лапками, самый храбрый мопс на свете тащил хозяина за штанину.

─ Кирилл, ну наконец-то вы прибыли! Я уже стал переживать. А где Томочка? Иди сюда моя девочка! Что трясешься? Замерзла вся? Кушать хочешь? Иди скорее в дом! Не стесняйся. Я со всеми тебя познакомлю!

Завели, раздели, руки вымыли, за стол усадили, только что с ложки не кормили. А, ладно — «шкатулка» так «шкатулка»! При таком раскладе, я и на «мусорный контейнер» согласная!

Пока мы с напарником подчистую уничтожали все что было на столе, меня вводили в суть межродственных отношений. Тут собралось все многочисленное семейство отца-основателя «Купидона»: Две дочери с мужьями, одна незамужняя с двумя подругами (троица с крыльца), старший сын с женой, младший сын должен вот-вот объявиться, из коллег лишь дядя Ваня. С нами — чертова дюжина. Насколько я могу судить, для этой дачи вдвое меньшее число, и то перебор. Спать-то где? Ну, Антонов уедет. Остальные все по компашкам. Или будут разбивать теремок на мужскую и женскую половину? Или спать никто не планирует? Или меня положат с дядей Ваней?…

─ Тома, все хорошо? Ты так побледнела! — Подхватился Борисыч.

─ Все хорошо, спасибо. — Больше к подобным рассуждения я не возвращаюсь, чего зря нервы портить? — Просто немного устала.

Когда были подобраны даже оброненные на скатерть крошки, Антонов засобирался восвояси:

─ Ну, спасибо Вашему дому, пойдем к другому. Борисыч, одолжи бензина. После праздников верну.

─ Куда тебя несет на ночь глядя? Опять въедешь в какой сугроб, вот тебе и праздник!

─ Все недоразумения, несчастные и пожарные случаи, непредвиденные обстоятельства и прочее, оставляю вам, вместе с Ерофеевой, что послужит неколебимым гарантом благополучной развязки любой моей авантюры! — Пафос так и прет, как молочная пена из кипящей кастрюли.

Товарищ начальник продолжил уговоры, но уже на ходу за бензином. Я стала помогать хозяйкам убирать со стола, и как-то так вышло, что заканчивала в гордом одиночестве, перемывая посуду под тонкой струйкой ледяной воды. Чувствовала себя немного неловко, о чем говорить с такой разношерстной публикой, понятия не имела, и смиряло со всем этим, лишь ощущение под завязку заполненного желудка — раздувшийся живот гордо заявлял о себе, сквозь тонкий трикотаж платья, даже к крану тянуться было неудобно. Покончив с делами, подхватила скулящего и требующего внимания пса на руки и устроилась у окошка:

─ Я знаю, что наши отношения завязались не лучшим образом, — делилась своими соображениями, уворачиваясь от трепещущего собачьего языка, стремящегося к моему лицу чем ближе, тем лучше, — и рада, что все разрешилось к обоюдному удовольствию…

Куджо согласно кивал, выпучивал глазки до предела, и с удвоенным старанием рвался к цели.

─ О, поверьте, удовольствие будет всеобщим, если Вы освободите нас от настырного внимания папашиного любимца. Разрешите представиться, — гусарский поклон, с притопом, — Станислав Андреевич, для Вас просто Стасосисюсечка.

В дверях стоял последний Борисовский отпрыск, хотя в кровном родстве с этим почтенным семейством его было трудно заподозрить. В отличии от остальных он выдавался всем: и статью, и ростом, и носом. Холеный модный, румяный с мороза. Насколько я могу судить, возраста напарника, но по-причине своей неиспитости, сохранился куда лучше.

─ Если позволите, я ограничусь Станиславом. — Попросила я, не уверенная что осилю «уменьшительно»-ласкательную версию.

─ Как Вам будет угодно. Может представитесь? — Мягко предложил он, раздеваясь.

Наблюдать за ним, отчего-то было наредкость приятно, а сосредоточиться на сути разговора, наредкость трудно…

─ Я…

─ Ерофеева! — Донеслось с улицы. Хорошо так донеслось, думаю, до всех.

В окне образовалась разъяренная морда лица Антонова:

─ Зову, зову…  Глухая ты тетеря! — Пожаловался он.

─ Что ты хотел? — Уточнила я, сгорая от стыда.

─ Тряпку подай! Руки обтереть!

Ну, за что?! За что мне это все?!

─ Не беспокойтесь. — посоветовал мне Станислав… Стася… Стасенька… Стасеси… су… ся… нет! Определенно, он долго тренировался! — Позвольте я?.