Купидон

А что? В принципе, некоторый практический опыт я уже наработала, с напарником. Теперь вот, представился случай, закрепить ранее полученные навыки.

Закреплялось вполне сносно уже три песни подряд, под непринужденную беседу, с дозволенной дистанцией, как вдруг в коридоре прогромыхали быстрые уверенные шаги. Дверь открылась одновременно с тем, как руки Стаса… ах ты гад!..сместились с моей талии на… бедра?! Нога, как-то даже рефлекторно согнулась в колене, нахал судорожно согнулся в поясе, а Антонов тормознул на пол пути, видя, что хоть и не лежачий, а бить уже некого. Фу, кажется пронесло. А ты, Стасенька, провокатор! Ай-яй-яй, как не хорошо.

Напарник за руку выдернул меня из зала, всунул в дубленку, дал тридцать секунд на то чтобы обуться и поволок из дому.

─ Мы куда?

─ В баню. — Коротко и емко.

─ А если серьезно?

─ Я серьезно, Борисыч же сказал «положим вас в бане».

Говорил он и впрямь серьезно. Так же серьезно открывал дверь в каком-то сарае, впихивал меня в темноту помещения, а когда свет зажегся, помогал расстилать постельное.

─ Кого вас? Меня и тебя???

─ Нет, Тома. Меня, тебя, и…  — открыл входную дверь, — Доковыляешь — замкнешь! — Потом снова мне. — А ты стели давай, будешь спать на самой верхней полке.

Я в шоке, в ужасе, в панике, в нокауте, в полном де… в куче этого самого полного! Если поубивают друг друга ночью?!

Но, не смотря на весь мой мондраж, отход ко сну прошел вполне мирно, в тишине. Расположившись на полочке маленькой парилки, вдыхая запах сухих березовых веников, сырости и душистого мыла, я думала такую думу: «Может, если Олька узнает, что после целой ночи проведенной в бане с двумя мужиками, я все еще девственница, поймет, что я безнадежна, и оставит меня в покое?».

Глава 27

Почему так происходит? Почему двое взрослых самодостаточных и разумных молодых людей, встречаясь, вдруг превращаются в неуправляемых малолетних хулиганов, которым плевать на все доводы рассудка, и для которых нет авторитетов? Причем доходит до абсурда: проснувшись рано утром — за окном лишь начало светать, я услышала чьё-то размеренное дыхание, заглушаемое душевным матерным шепотком. Присмотрелась. Лежавший на средней полке Антонов, ободрав с березового прутика все листики усердно орудовал его тонким окончанием в районе носа Станислава, почивающего на полке ниже.

─ Что ты делаешь? — Пораженно зашептала я. — А если он проснется?

Вздрогнувший всем телом напарник, неловко повел рукой, и непроизвольно загнал прутик значительно глубже запланированного. У спящего задергался нос, перекосился рот и он оглушительно чихнул, подскочив с лежанки и растерянно оглядываясь. Но мы-то с напарником уже слились с окружающей обстановкой, старательно посапывая, Антонов умудрился даже всхрапнуть «во сне». Выдали листики, которые он обдирал прямо на свое одеялко.

─ Ах ты подлец! — Воскликнул оскорбленный Стасик, хватая оппонента за грудки. — Ты за это мне ответишь!

─ Всегда к вашим услугам! — Прозвучал ответ в лучших традициях жанра.

─ Где и когда?!

─ Да хоть здесь и сейчас!

─ Здесь не уместно! Дама смотрит!

Смотрит — не то слово. У меня глаза скоро лопнут. Дуэлянты хреновы. Шуты гороховые.

─ Выйдем поговорим?

─ Можно. — Перешли от французской трагедии к кабацкой драме.

Как были так и вышли. У Антонова положение было заведомо невыгодное — он был в майке, за ворот которой его сейчас и полоскали. Противник же был обнажен по пояс, и там хватайся, не хватайся…  Дверь за парнями захлопнусь, прикрыв мне обзор. Пришлось передислоцироваться к окошку. Черт, запотело все и в подтеках, но хоть что-то. Ага… напарника уже избавили от маечки… а Стаса уже частично и от штанов… бр-р, с головой в сугроб, наверное холодно… надеюсь это вольная борьба, уж больно выглядит все это подозрительно… бокс… теперь, кажется что-то из восточных единоборств… площадку разровняли на совесть, осталось залить и можно кататься… Нет Кирюша, затылком об снег — толку не будет. Ага! Кажется и сам понял, перевернул вниз лицом и продолжил методично окунать… У дома собрались болельщики. От мужской половины поступали конструктивные советы и замечания по технике приемов. От женской охи, ахи, «только не по лицу» и «картошка остывает!».

Устали оба, это было видно, держались на одной силе воли, но на чью-либо капитуляцию не стоило и рассчитывать. Может предложить продолжить после завтрака, а там глядишь от еды раздобреют и перестанут маяться дурью? Все разрешилось само собой. Запутавшись в съехавших трениках, Станислав ударил лицом в грязь… в снег, Антонов далеко не рыцарь, потому уселся сверху, придавив затылок противника коленом, и что-то нравоучительно ему поясняя, потом похлопал того по плечу, и направился в дом.