Купить зимнее время в Цфате (сборник)

Два человека без Бога. Два человека с собакой. Третий этаж не был для них препятствием, несмотря на то, что эту квартиру они купили не сразу после женитьбы, а гораздо позже, когда они уже не были столь молоды и решили превратить вечную учебу в часть их повседневной жизни. Плитки пола блестящие. Простые, но блестящие. Стены покрыты белой известкой. Всегда чисто. Всегда – покой. Все на своем месте. Почти никого не было, кто мог бы мусорить, за исключением накапливающейся со временем пыли. Пространство, ограниченное потолком на высоте двух метров и шестидесяти сантиметров, содержало в себе чистоту, покой и пыль, рассчитанные на такой объем. Белые стены были лишь фоном, ибо все было заставлено книгами и картинами. Не оригиналами, а репродукциями. Они не были богаты, а израильская живопись их не интересовала. Образование лектора по философии и жены-психолога было широким и прорывалось в далекие области. Широким в пространстве и во времени. Они не нуждались в местных работах. Репродукция же достаточная связь с самыми далекими мечтами их и снами. Даже если бы они сумели приобрести местную живопись в оригиналах, они бы не повесили ее на стены. Фантазиям Тани и Иосефа даже просто белые стены могли дать больше простора, чем просто работы местных художников. Они не знали истории каждой репродукции и даже порой имени автора. Потому я эти имена и не упоминаю. Кто я такой, что знаю и хочу напомнить эти имена, если они их не знали? Важна была их любовь к этим работам, а не исторический фон. Исторические сведения у них были напрочь отключены от их любви к оттенкам ландшафта и ощущению жизни в замерших фигурах. И проходя мимо, они бросали любовные и мягкие взгляды на забранные в рамки репродукции. Взгляды, как бы обращенные к самим себе, и только к самим себе, даже в те редкие случаи, когда у них бывали гости. Они не любили гостей, которые им только мешали. К чему они? Главное, книги. Он отлично знал греческую философию. В подлиннике. Это была одна из его специализаций. В своей радиопередаче один раз в две недели он всегда возвращался к ней, хотя тема бесед была совершенно иной. Книги на всех языках теснились на полках во всю длину стен в обеих комнатах. Когда они были молодыми, один из щенков сгрызал часть какой-либо книги или вовсе ее разрывал на клочки, так что были книги со следами собачьих зубов, книги с частью обложки, ибо клей от переплета был щенку особенно вкусен, и тогда асимметрично обнажалась часть бумаги из-под серой обратной стороны обложки. Это были шрамы давних лет, в новое же время не было этих собачьих баталий и ущерба. Может, потому, что новые щенки не столь нуждались в клее, или, может, получали больше любви от хозяев. В те молодые годы Йосеф не очень то радовался тому, что пес был с ними в постели. Но с годами даже присоединился к Тане и даже нашел этому некие подтверждения в преподаваемом им материале. С годами они научились большей мягкости и любви в отношении к собакам, и те, столь перегруженные любовью и лаской, уже не нуждались в том, что их предшественники. Ну, и, может, пыль, скапливающаяся вопреки уборке, быстро покрывала разницу между книгами, так что и новые и обкусанные, покрываясь пылью, быстро становились похожими одна на другую. Трудно хранить все целым и чистым одновременно. Даже паре, живущей уединенно в скромной квартире на третьем этаже. И так как не было у них, как у большинства людей, разделения на салон со спальней и рабочий кабинет, а обе комнаты составляли как бы одно целое вместе с кухней и ванной, книги в равной мере покрывали пространство обеих комнат. И даже захватили прихожую. Только щенок не читал книг, но и он получал от них пользу, ибо конурка, в которой он спал, стояла на фундаменте из тяжелых книг, который приподнимал ее от пола. Три четыре слоя толстых и тяжелых книг составляли эту основу, подобно камням, на которые другие кладут матрац.