Купить зимнее время в Цфате (сборник)

Точно посреди прохода из одной комнаты в другую, чтобы равно принадлежать обеим комнатам. Равно или не равно, но Таня более возилась с собаками. Это не просто приходит по решению, а кристаллизуется с годами. Вначале Таня не любила сидеть на краешке кровати Иосефа, чтобы он не видел ее в обнимку со щенком. И он, который тогда даже бросал взгляд на проходящую соседку, старался не брать щенка на руки. И так он сидел рядом с ее кроватью или на ее кровати и говорил, что получает удовольствие, глядя на нее в обнимку со щенком, или прислонившей к нему голову и даже покусывающей его, так что щенок словно жаловался ему постанывающим лаем. И все же тут не может быть равенства. Оно и не должно быть. Факт. Щенок всегда был самцом. Из смешанной породы небольших по размерам собак. Именно таких любила Таня. Самцов. Держала их за членик, в то время как Йосеф кладет Платона у ножек кровати и приходит к ней подержать щенка вместе с ней, ибо она проводила в постели гораздо больше времени, чем он. «Политея» остается открытой, и философы вместе с Йосефом стоят на карауле, когда она постанывает от удовольствия, и пес карабкается не нее. Пациентов она принимает в холле. Сидят вдвоем, пациент и она, на огромном деревянном столе, почти целиком заполняющем холл, волосы у нее собраны клубком на макушке, взгляд ее синеватых глаз как всегда спокоен, голова склонена на бок, слушает пациента, поддерживает его откровения, еще, еще, желание излить душу. Вокруг уйма бумаг. Если ей необходима книга, она тут же, под рукой. Картотека у края стола.

Лишь Йосеф должен ехать в университет. Они с дальним прицелом выбрали этот район в центре северного Тель-Авива. Такси с улицы Ибн-Гвироль или с улицы Пинкас до университета недорого. Также и до Кирии, в центре, где студия радиосети «Алеф», расстояние небольшое. Квартира их как раз посредине. Дважды в неделю он едет в сторону университета, один раз сюда, а по дороге заходит в продуктовый магазин и покупает все необходимое. Все недостающее можно заказать по телефону, лежа в постели. Если не спит, она читает, или вяжет, или записывает примечания, держа бумагу на колене. Или гладит собаку, главным образом, по краям брюшка, кругообразными движениями. И по вечерам настольная лампа в его комнате бросает круг желтого света на стол. В темноте покойно и приятно. После того, как завершает подготовку к лекции об «Этике» Аристотеля и о мудром умении этого философа коснуться человеческих проблем, которые не решены и сегодня, к примеру, современной науки, генетики, опытов над животными и людьми, а были им подняты столь давным-давно. Завершив свою дневную порцию занятий и чтения, он осторожно, на цыпочках, направляется в ее комнату. Плетеная конурка на входе пуста. Пес спит около нее и ему не мешает легкое ее похрапывание и слабые движения ее тела. Настольная лампа освещает двух комаров, которые уже отведали от жильцов и стали более крупными, двумя пятнами на потолке. Он осторожно, чтобы не разбудить дорогих ему существ, приближает подушку к комарам. Сытые, они ленивы и медлительны. Скорее всего, это самки, уж очень кровожадные. Подушка взлетает и убивает комарих, превращает их в два красных пятна на потолке. Ну что ж, насытились кровью, комарихи мерзкие. И хватит. Йосеф ложится рядом с Таней. Песик между ними не просыпается, как и Таня, когда Йосеф еще одетый, обнимает их обоих. Затем он тихо раздевается. Медленно. Осторожно. Снимает и с Тани тонкий свитер. Два холмика бледных ее грудей улыбаются ему. Кажется ему, они продолжают улыбаться в темноте и тогда, когда он встает, чтобы погасить лампу. Как хорошо, что пса не нужно раздевать. Они прижимаются друг к другу втроем. Таня обнимает его, не просыпаясь, прижимает к себе. Как быстро они учатся, эти псы? Даже зажатый, он ползет медленно к месту скрещения ее бедер, и она поддается удовлетворенно сквозь сон. Когда они засыпают, в конце концов, кажется Иосефу, что комарихи вернулись. Мерзавки, нет им конца, вместо одной уничтоженной прилетают три свежие. Их надоедливое жужжание он слышит, отдыхая немного от своей отдышки, жужжание обманчивое, то удаляющееся, то приближающееся с разных сторон. Кажется, их не три, и не четыре, целые полчища. Он слишком устал, чтобы встать и проверить. Тони облизывает ему щеки. Тони – имя песика, как одна из ласковых кличек Тани. Жаль, что Тони не умеет уничтожать комаров.