Купите, пожалуйста, рыбу! (СИ)

— Я решил сказать, что с твоего корабля, — нагло соврал Перси, смотря мужчине прямо в глаза. — Подумал, что твоё имя заставит цезаря не отправлять меня на плаху.

Посейдон не ответил сразу. Он допил один стакан и поставил на край стола. А потом подался вперёд, не сводя внимательного взгляда с Перси. Тот дышал ровно и с самым серьёзным видом смотрел в ответ.

— Ты знаешь, я вспомнил историю. Мальчишка. Маленький. С глазами примерно… такого же цвета, как у тебя. Лепетал что-то о подвеске и пытался доказать, что имеет ко мне отношение.

Перси сглотнул и пожалел, что не взял себе хотя бы стакан воды. Он сидел на удивление тихо и ждал продолжения, а пальцы на коленях отбивали чечётку. Неужели он знает? Но это невозможно. Всё, что их связывает, кануло в пучине океана. Если, конечно, верить Чёрной Бороде. Он молчал, давая Посейдону продолжать свой разговор:

— Я не мог допустить, чтобы это тогда было правдой.

— Да, игнорирование проблемы определённо её решает, — не удержался Перси и получил предупреждающий взгляд от Посейдона.

— Было не время и не место, — он замолчал, долго смотрел на юношу, решая, стоит ему доверять или нет, а потом неохотно продолжил. Он говорил медленно, взвешивая каждое своё слово, словно боялся сболтнуть лишнего. — Я тогда только начинал своё дело. Связывался с опасными людьми, не хотел тащить в эти истории маленького мальчика и его мать.

Перси едва ли не съязвил, что оставлять их одних тоже не бог весть какое мудрое решение, но это выдало бы его детскую обиду, а он не хотел, чтобы Посейдон думал, что ему есть до него дело. Он вообще изо всех сил старался напустить на себя безразличный вид, словно вся эта история не имеет к нему отношения.

Перси смотрел на него, понимая, что то, чего он хотел ещё маленьким мальчишкой, теперь вот, сидит перед ним. Но почему внутри было гадко, словно скребущие душу кошки гадили туда с тех с самых лет, как у него появились подвеска и надежда? Он не так себе представлял этот момент. Всё было неправильно. И время, и место, и условия, при которых они встретились. Стоило ему смириться с тем, что он потерял обоих родителей, проститься с этой мечтой, подвеской и своим прошлым окончательно, как в его жизнь решил ворваться Посейдон. Но он не даст ему надолго задержаться.

— Я его встретил потом ещё раз, и он привлёк моё внимание. Но я не был до конца уверен в том, кто он. Решил немного подождать, понаблюдать, и вот он похищен римлянами, а его капитан просит помощи.

— Помнится мне, — осторожно начал Перси, выпрямившись и подавшись вперёд, — что за это спасение капитан пообещал передать сообщение Аполлону, отдать вражеский вооружённый корабль и половину добычи с корабля. И если меня не подводит память, обе стороны выполнили свою часть сделки. Поэтому пора второй стороне перестать лезть в голову Луки, даже не думать о Джейсоне и оставить в покое капитана с его кораблём и людьми.

Посейдон ухмыльнулся.

— Ты их так защищаешь, рискнул даже собственной жизнью, чтобы дать им уйти тогда. Доверяешь им?

— Они моя семья. И они вернулись за мной.

— И ты не расскажешь мне правду о том, почему моё имя на твоём ошейнике.

— Я уже сказал.

— Твоя преданность и верность восхищает, Персей. Я уже начинаю жалеть, что не поверил тебе в первый раз и упустил во второй.

— Я хочу закончить весь этот разговор и вернуться на корабль, — устало выдохнул Перси.

— Да, к своей семье, — напомнил Посейдон и забрался руками во внутренний карман своего плаща. А потом, вытащив оттуда что-то небольшое, положил на стол: — Юпитер оставил тебя в живых не потому, что ты якобы с моего корабля. Он оставил тебя в живых, потому что ты мой сын. А он хотел этим воспользоваться. И теперь я хочу узнать, как именно ты его убедил без этого.

Перси нахмурился. У него спёрло дыхание, и он недоверчивым взглядом уставился на подвеску с трезубцем. Ту самую, которую потерял больше десяти лет назад. Рука сама потянулась к вещи, и дрожащими пальцами он взял её и начал крутить, осматривая со всех сторон.

— Откуда это? — спросил он, хотя сам уже догадывался.

Перси сжал губы и глубоко задышал, стараясь взять себя в руки. Он старался сейчас не думать о том, что это может значить. Чёрная Борода вдруг перестал казаться таким уж добрым и честным, а Лука… Он наверняка это знал, и если знал, их дружба началась со лжи.

— От твоей семьи, — съязвил Посейдон. Он придвинул к нему стакан с холодным пивом, и юноша на этот раз от глотка не отказался. А мужчина продолжил: — Персей, если бы я хотел вас бросить, я бы не стал оставлять тебе подвеску. Но мне нужно было время, чтобы построить своё дело, свою… империю, чтобы и ты, и твоя мать были в безопасности.