Купленная. Доминация

— Да неужели? Неправда, что ты меня целовала в засос? И то, как меня хотела? Сможешь это все сказать, глядя Стрельникову-старшему в глаза, объясняя попутно, почему не поведала ему об этом раньше? А если я тебя опережу? Если наконец-то ему объясню, почему так на тебя запал? Я ведь могу свой рассказ приукрасить очень яркими и, увы, не соответствующими действительности подробностями. Как он, по-твоему, на них отреагирует? Тот, кто не прощает предательства страшно подумать уже сколько десятилетий. А судя по тому, как он на тебя запал… Могу поспорить прямо сейчас, что мои методы воздействия на фоне его возможной ответки покажутся для тебя райским блаженством. Хочешь это проверить, а? Провинциальная девочка. Исчезновение которой могут заметить только ее родные и очень близкие друзья, но которую едва ли кто-то будет искать из правоохранительных органов. А ведь у тебя еще есть и семья — родители, возможно, братья и сестры… Кто знает, чем моему отцу ударит в голову и что ему захочется сделать с ними и с тобой…

— Пожалуйста… прекрати.

Я точно сошла с ума, если все еще стояла парализованной куклой и позволяла Кириллу Стрельникову насиловать свой мозг без какого-либо явного сопротивления. Да хотя бы просто могла его от себя оттолкнуть или попыталась бы это сделать. Но только не так. Не размякшей в его ментальной клетке уже наполовину выпотрошенной жертвой. Не мягким воском под его горячим дыханием и такими ласковыми пальцами профессионального коллекционера бабочек.

Почему, вашу мать?.. Почему я так остро на него реагирую, ощущая едва не до потери сознания едва не каждое из его незначительных движений, будто срослась с его нервными окончаниями собственными? И это совершенно другое, ничем не схожее с моей реакцией на его отца. Поэтому мне так и страшно… Я не знаю, что буду чувствовать и что со мной произойдет, если решусь на большее. И плевать, что в постели они будут так же не похожи. Ведь именно несхожими на них ощущениями меня больше всего и ломало, не давая не единого шанса на честное сравнение и правильный выбор. Они оба сводили меня с ума едва не с равной силой, но абсолютно по-разному. И эта сила достигала своего критического пика как раз в тот момент, когда кто-то из них находился рядом… Как сейчас… выбивая из-под моих ног твердую опору и превращая невинными касаниями пальцев в безвольную марионетку.

— А то что? Побежишь жаловаться моему папеньке? — как это делал охрипший голос Кира, превращая мое жалкое сознание в кровавое месиво, сжигая дотла своим порывистым дыханием и скрытой в нем жаждой меня прогнуть, додавить и переломить. — Ты ведь достаточно умная девочка. Сама подумай, на кого он сделает ставку, на того, кого знает добрую половину своей жизни или на ту, кто за деньги раздвигает свои стройные ножки едва не перед любым встречным? Да и сколько у него уже было до тебя, а потом еще сколько будет… Ну да, запала в душу, задела там самые нежные струны… Но ведь и расплата будет за это соответствующей.

— Хватит. Ты этого не сделаешь.

— А ты меня испытай. Я-то все равно ничего не потеряю, чего не скажешь о тебе. И поди, попробуй ему докажи, что мы с тобой сегодня здесь ничем таким не занимались. Что с тобою здесь делал Кир Стрельников уже почти битых полчаса? А ведь часики тикают. И чем дольше я тут пробуду…

— Тогда почему не сделаешь это прямо сейчас?

Лучше бы он не отстранялся от меня и уж тем более не проникал своим подминающим взглядом беспощадного пси-насильника. Меня и без того держит в этом мире на одном честном слове не пойми чем, а теперь так и вовсе срезает сумасшедшим страхом последнюю связывающую с реальностью нить. Особенно под ласковым давлением нещадного взора и убийственной близости преследующего меня безумца, от чьих всевидящих глаз моментально пересыхало в горле, а сердце едва не разрывалось в клочья от каждого надрывного удара.

Он снова обласкал мое обескровленное лицо любующимся взглядом искушенного эстета с легкой улыбкой на таких близких от меня губах. И опять у меня все внутри перевернулось, как от мощной тряски в центрифуге, ударив со всей дури в голову и едва не лишая последних сил со здравым сознанием.

— Нет, милая. Я ничего делать не собираюсь и особенно здесь. Я уже сказал. Это сделаешь ты. Придешь ко мне сама. Добровольно. По собственному решению… Станцуешь мне приватный танец, отсосешь… А там на месте я и погляжу, трахать ли тебя по всем законам классики жанра или же ограничиться уже достигнутым. Мало ли. Вдруг мне не понравится.

— Да ты просто… больной ублюдок.

— А это уже плевок в моего папеньку. Не думаю, что ему такое понравится.