Купленная. Игра вслепую (СИ)

Но, разве, она не за этим сюда пришла? Выложить, как на духу, полученную ею информацию и получить за нее ожидаемое вознаграждение. Тогда почему ее так коробит от жестов Глеба Стрельникова? От того, как он отступает к ближайшему к ним столику и берет оттуда совершенно ненавязчивым движением пухлый конверт. Что лежит в этом конверте, можно и не гадать. Те самые тридцать серебряников, ради которых она и пошла на все то, что уже успела натворить и не только за сегодня. И едва ли проснувшаяся совесть успокоится при виде полной суммы скрывавшихся там денег.

— Самое время, выкинуть из головы все дурные мысли и позволить себе немного расслабиться. Ты этого заслужила, как никто другой. Устрой себе настоящий выходной с обязательным шопингом и салоном красоты. Побалуй себя, как говорится, на полную катушку, ни в чем себе не отказывая.

Воистину убийственная ситуация. Когда четко осознаешь, что значат эти гребаные деньги в этой треклятой ситуации, а отказаться от них — ни рука не поднимется, ни язык во рту не разморозится. Да и как можно отказаться, когда тебе их протягивают с такой отеческой улыбкой, в буквальном смысле от чистого сердца и без каких-либо задних мыслей. Она ведь действительно заслужила их, как ни крути. Уже успела внести непоправимую лепту в происходящее безумие…

Что возьмешь их, что не возьмешь, при любом раскладе ничто из этого не изменит. Предшествующий за этим ход событий неизбежен, все дальнейшие последствия уже не предотвратить, как и не замолить всех своих прошлых грехов. А на счет чести или совести… А разве Ксения Лунева ими когда-то по праву гордилась? Еще скажите, они у нее имелись…

* * *

— Перенеси все сегодняшние встречи и совещания либо назавтра, либо раскидай на оставшиеся на этой неделе дни. Все телефонные звонки, само собой, фиксируй, но меня, пожалуйста, ставить в известность об их содержании и возможной срочности не нужно. Даже если это будет хоть сам президент Российской Федерации личной персоной или Елизавета-вторая. Меня сегодня ни для кого нет. Тем более, что через несколько часов я отсюда уеду и, скорей всего, на весь оставшийся день.

— Да, конечно, Глеб Анатольевич. И примите наши соболезнования…

Он бы так и прошел, как на одной волне, лишь ненадолго задержавшись у стола своего главного секретаря и совершенно не обращая внимания на впившиеся в него взгляды обеих помощниц. Будто их тут вовсе не было, а сам он обращался не пойми к кому и куда. Но вставленная фраза Марьяной с неожиданным дополнением о соболезновании, буквально одернула его где-то в двух шагах от дверей собственного кабинета. Там он ненадолго и стопорнулся, словно его только что принудительно вернули в мир обычных смертных и к той жизни, в которой он и сам периодически существовал.

На раздумье над ответом, правда, ушло не так уж и много времени, пусть ему и показалось, что он с ним несколько затянул, будто пытался вспомнить из-за кого конкретно ему соболезнуют, и каким образом его секретари успели прознать об очередной трагедии в семье Стрельниковых едва ли не через несколько часов после случившегося.

Но обернулся он к Марьяне без спешки, без удивления и то всего лишь через плечо, едва ли сумев сфокусировать на красивом лице давно не юной женщины свой когда-то очень цепкий взгляд. Казалось, он и смотрел не сколько на нее, а куда-то сквозь, с легкой задумчивостью хмурясь и явно подбирая с особой тщательностью подходящие к данному случаю слова.

— Спасибо, Марьяна Сергеевна, но… Было бы целесообразнее перенаправить ваше сочувствие Маргарите Павловне и ее семье. Думаю, она нуждается в нем куда больше моего.

Нет, он вовсе не пытался как-то этим поддеть или поставить на место слишком услужливую секретаршу. Ему просто не понравилось, что его только что выдернули с установленного им до этого настроя и более важных на этот час мыслей.

— Извините, бога ради, Глеб Анатольевич, — естественно она тут же стушевалась и даже покраснела, что для нее являлось большой редкостью. — Я… я просто как-то не подумала.

— Неважно… — поджав губы в утешительной улыбке, он просто ей сдержанно кивнул, вроде как благодаря за все ее столь ценные старания. — Сделайте то, о чем я попросил и постарайтесь меня не беспокоить, чтобы не случилось и кто бы не умер за это время еще. Меня здесь нет ни для кого, даже для вас.

И откатив привычным жестом свободной правой руки массивную панель дверей-купе в сторону, шагнул в святая святых своего президентского кабинета.

Он бы мог остаться сегодня и дома, вернее, в любимой квартире сталинской высотки на Котельникова, но… Как ни странно, почему-то тянуло с необъяснимой силой именно на работу, в забитое до отказу рабочим персоналом административное здание компании. Тем более два предыдущих дня он исправно отработал здесь, что называется, от и до, отдавая дань трудовым проблемам со всей прилагающейся для этого отдачей. Так что теперь он заслужил свою толику легкого "отдыха" на все сто, как и полное право не отвлекаться на что-то другое.