Купленная. Игра вслепую (СИ)

— Милочка моя, не надо тут строить передо мной святую наивность. Я прекрасно могу отличить действие легких наркотиков от тяжелых, как и знаю, когда именно последние прописываются и для каких случаев. Мой сын не при смерти и не страдает острыми болями, способными вызвать болевой шок. Вы ему даже операций не делали, зато превратили его в безмозглый овощ, до состояния которого, к вашему сведенью, обычные болеутоляющие не доводят. Ну, а судя по тому, что он с таким диагнозом уже вторые сутки торчит в больнице, а не находится дома под более лучшим присмотром более бдительных родственников, вы ждали все это время моего здесь появления. Видимо, Глеб Анатольевич, как всегда, проявил максимально лучшую заботу о своем единственном сыне, как истинный папа года. Решил отделаться от всех проблем с транспортировкой и уходом за больным, переложив всю ответственность и заботу на натруженные плечи медработников. Как это по-мужски и чисто в его репертуаре.

— Извините меня, конечно, но мы просто делаем свою работу, выполняя все предписания лечащего врача строго по графику.

— И, как я уже поняла, этого доктора сейчас здесь нет. Либо смена закончилась, либо в ординаторской на очередном внеплановом консилиуме? Ну, а искать в медкарте данные вами моему сыну за последние сутки препараты — смысла нет? Хотя, что мне стоит отвезти его в другую больницу и проверить ТАМ его анализы на наличие в крови тяжелых наркотиков?

— Я могу позвонить Федору Викторовичу и уточнить все интересующие вас вопросы у него напрямую.

— Это, конечно, не совсем то, чего бы мне сейчас хотелось, но не теряю надежды встретиться с ним лично, лицом к лицу, в самое ближайшее время. Можешь передать ему и это.

При других обстоятельствах я бы точно испытал бурное восхищение и даже искреннюю сыновью гордость за поведение и действия матери. Но в нынешнем свете последних событий, максимум, что я мог себе позволить в эти минуты — вяло улыбаться и прикрывать ненадолго глаза. Увы, но головокружение с приступами подкатывающей тошноты стали ощутимо усиливаться, в то время как действие вкаченного мне в кровь наркотического препарата — сходить постепенно на нет…

— Господи… я его точно убью. Видит бог, в этот раз я это сделаю… — уже где-то через полчаса боевой настрой Маргариты Стрельниковой сменился на повторяющиеся раз за разом причитания шокированной до глубины души еще не так давно верной супруги и беспечной матери.

Правда, я практически вообще не обращал на ее гневное бормотание никакого внимания, поскольку был теперь занят немного иным, далеко не этическим действом. Меня рвало в придерживаемую Ритой Петровной пластиковую посудину желчью и той гадостью, которой меня пытались накормить сегодня с утра на завтрак. Так что, сами понимаете. В таком состоянии, особенно когда кажется, что еще немного и я точно вот-вот представлюсь приемной комиссии с того света, фокусировать внимание на чем-то еще было как-то "немного" проблематично. Периодические накаты то ледяного озноба, то подкожного жара с постоянным выбросом ментоловой испарины, дикое головокружение с болезненными спазмами будто сжимающихся и скручивающихся внутренностей… От таких убойных ощущений, желание сдохнуть как можно скорее попросту сминало какие-либо другие на данном этапе стремления или импульсы. Хотя да… Иногда я даже приостанавливался на недолгую передышку и мог вставить собственные пять копеек вполне заслуженного содержания.

— Можешь не впрягаться… Я обязательно сделаю это сам и… в очень ближайшем будущем.

— У меня реально не укладывается ТАКОЕ в голове. Давать собственному ребенку тяжелые наркотики… Он вконец обо что-то раздолбал все свои извилины и потерял связь с действительностью? Чем он вообще думал?

— Видимо… по его мнению, на редкость обоснованным стремлением выпилить меня из общего уравнения. Но тут ты права на все сто… Я сам в шоке… — и это еще слабо сказано. Пока еще слабо. Пока мои силы напоминали жалкие потуги слепого котенка во что-нибудь вцепиться или до чего-нибудь доползти.

— А я вот далеко не в шоке. Я просто хочу добраться до него прямо сейчас и… и… — Маргарита Стрельникова в отчаянном порыве еще сильнее сажала свои пальцы на придерживаемом ею тазике и чуть было не зарычала сквозь стиснутые зубы. По крайней мере, мне так показалось со стороны. — Чем он вообще думал? Или что такое должно было произойти, чтобы его переклинило до такой степени? Только не говори, что вы что-то или, не дай бог, кого-то не поделили между собой.

Ну вот… Хочешь не хочешь, выкручивайся не выкручивайся, а момента истины все равно никак не избежишь.

Но, если я не расскажу матери все как есть прямо сейчас, она по любому найдет способ выяснить все самой, потеряв на это и без того слишком драгоценное время. Да и я без чужой помощи с очень весомой поддержкой со стороны, мало что вообще могу теперь сделать. Тем более, что отец даже за столь короткие сроки успел продемонстрировать до каких пределов он готов дойти, если его безответственное чадо наконец-то не угомонится.