Купленное время. Отсроченный кризис демократического капитализма

Реформы такого рода – политически тонкая процедура, в том числе из-за того, что, как было сказано, государственное обеспечение запланированных сокращений отчасти состоит из отложенной зарплаты – с тех времен, когда работники и их профсоюзы по настоянию социал-демократического правительства согласились на сдерживание роста заработной платы во имя макроэкономической стабильности. Нарушение подобных неявных договоров долгое время казалось слишком рискованным для демократически избираемых правительств; даже Рейган и Тэтчер воспринимали доставшиеся им от предшественников государственные социальные программы как «незыблемые» [Pierson, 1994;

1996; 1998]. Среди причин всеобщего восхищения Герхардом Шрёдером как сторонником консолидации – то, что вопреки всем протестам ценой своей должности он твердо стоял на собственной «политике реформ» и даже отчасти сумел реализовать ее.

Несмотря на подобные примеры, с точки зрения рынков нельзя полностью полагаться на внутреннюю политику демократических государств в качестве гаранта структурной консолидации. Поскольку в Европе пока еще невозможно во имя экономической целесообразности хладнокровно уничтожить останки национальной демократии, прежде всего подотчетность правительств перед своими избирателями, остается объединить национальные правительства в некий общий недемократический наднациональный режим – своего рода международную супердержаву без демократии – и предоставить ему регулировать их деятельность. Начиная с 1990-х годов Европейский союз постепенно преобразуется именно в такой режим. Сегодня интеграция государств-членов в наднациональную систему институтов, освобожденную от давления электората, вкупе с впечатляющей силой общей валюты ведет к потере национального политического суверенитета – последнего бастиона самостоятельной политики в международно интегрированном рыночном обществе. В частности, отказ от девальвации в рамках Европейского валютного союза адресован инвесторам, особенно финансовым инвесторам, чтобы рассеять их опасения в том, что государства в условиях жесткой международной конкуренции будут использовать резкие колебания валютного курса как средство самозащиты; таким образом, и единая валюта находится на службе у рыночной справедливости[123].

Многоуровневая политика в международном государстве консолидации приводит к опосредованию и нейтрализации внутренней политики участвующих в этом национальных государств, помещая их в прокрустово ложе наднациональных соглашений и режимов регулирования, ограничивающих суверенитет. Проверенным средством для достижения этой цели служат регулярные саммиты глав государств, по итогам которых после продолжительных обсуждений выпускаются соглашения, при этом от руководителей стран ожидается, что они у себя в государстве будут проводить их в жизнь, какое бы сопротивление ни встретилось. Правительства, не способные поступать таким образом, теряют уважение у международного сообщества. Поскольку чиновники могут сослаться на эти же аргументы и у себя дома, упомянув всю бесперспективность повторных переговоров, институт подобных «встреч в верхах», саммитов укрепляет свои позиции по отношению к национальным парламентам и внутристрановым группам интересов – этот эффект Европейский союз ощутил еще на заре своей истории. Он усиливается с помощью антикризисных встреч, организуемых под давлением рынков, поскольку любое сопротивление, потенциально угрожающее скорейшей реализации решений саммитов, может запустить опасные реакции; во всяком случае, правительства и рынки успешно используют этот аргумент.