Купол изгнанных

А затем отступившая боль снова обрушилась на Кристину, и на этот раз организм не справился с шоком. Кристина упала, продолжая прижимать к себе брата, и последнее, что она увидела, – это Апи, накрывающего своим телом тело Кирюши, и собственные кости, проглядывавшие сквозь обгорелую плоть рук.

«С такими ожогами не выживают», – подумала Кристина, и ее поглотила тьма.

* * *

Цирк исчез в одно мгновение: только что стоял полосатый красно-белый шатер, и арену освещали прожекторы, и вот все разом пропало, и последние циркачи оказались посреди пустого поля, а поодаль стояли их автокараваны. Более наглядного свидетельства того, что теперь они наконец-то свободны, невозможно было и представить.

Фьор утихомирил огонь. На месте пожарища не осталось и следа Ковбоя. Незаметно ретировались куда-то все хостильеры. Тело Крис обгорело до неузнаваемости, а вот мальчишка, которого она продолжала прижимать к себе, каким-то чудом оказался цел. Ему помогли подняться и увели в сторонку, а потом растерянно собрались вокруг застывшего, почерневшего, словно головешка, тела Кристины. Риона рыдала, уткнувшись в плечо Вита, Дэнни шумно дышал, Фьор стискивал кулаки до дрожи в руках, а на скулах смертельно бледного Арлисса играли желваки.

Вовсе не так циркачи представляли себе обретение долгожданной свободы.

– Пропустите, – нарушил мрачную тишину чей-то голос. – Пропустите!

Сквозь толпу циркачей пробилась фамильяр Крис. Не глядя ни на кого, она присела возле тела и несколько мгновений смотрела на него. Потом подняла глаза и обвела взглядом лица циркачей – лица, на которых отражался весь спектр чувств, от печали и неверия до гнева и боли потери.

– А я думала, я поняла, что такое по-настоящему жить, – усмехнулась фамильяр, снова повернулась к телу Крис и неожиданно нежно провела ладонью по обгорелому лицу. – Я – это ты, – шепнула она.

– Какого черта? – раздался возмущенный возглас Кабара, и метатель ножей хотел оттащить фамильяра от тела Крис, но его перехватил Фьор.

– Не мешай, – твердо сказал он.

– Я – это ты, – продолжила фамильяр. – А ты – это я…

Внутри нее загорелся огонек, стремительно разросся, и через несколько мгновений фамильяра и тело Крис залило такое ослепительное сияние, что все зажмурились и непроизвольно отступили назад.

А когда зрение к ним вернулось, циркачи увидели, что обгоревшее тело исчезло, а на месте пожарища осталась только фамильяр Крис, и сейчас она недоуменно рассматривала свои руки – так, словно видела их впервые.

– Кристина? – раздался детский голос, и к девушке подбежал тот, кто еще недавно был Первым фамильяром.

Мальчик смотрел на Крис пристально, настороженно и с опаской. Та подняла голову, увидела его и просияла:

– Кирюша!

Однако мальчишка не торопился к ней бежать. Он подошел поближе, все такой же настороженный, и недоверчиво переспросил:

– Кристина? Это ты?

А Крис не могла ответить, она кивала, улыбалась и беззвучно плакала.

Мальчик пристально всматривался в ее глаза, словно старался разглядеть что-то такое, что было видно только ему, а затем всхлипнул и бросился Крис на шею.

– Кристина! – выдохнул он.

– Кирюша… – шептала она сквозь слезы и обнимала брата. – Кирюша…

Глава 25

Это было самое странное, самое неловкое и самое скомканное прощание на свете. Так, должно быть, бывает с людьми, приходящими с войны: ты слишком долго сражался, ты выжил, но сейчас тебе страшно возвращаться в прежнюю мирную жизнь, потому что ты просто забыл, как ее жить.

Кто-то из циркачей вспомнил о давно позабытых телефонах, зарядил их и вовсю обменивался контактной информацией, кто-то уже планировал встречи, а кто-то молча брал одну из машин цирковых автокараванов и стремительно уезжал, не сказав никому ни слова. И Кристина не могла их за это винить.

А кто-то уезжал не один.

После моря слез, слов, обмена номерами телефонов и обещаний непременно приезжать друг к другу в гости вместе уехали Риона с Витом. Кристина была за них бесконечно рада.

Не сказав ни слова остальным, вдвоем в одну машину сели Кабар с поникшей и потерявшей свою ауру опасности Рондой. Впрочем, сначала метатель ножей выбросил подальше хлыст Дрессировщика, теперь уже никому не нужный, ведь вместе с цирками пропали и гончие. Уже садясь в машину, он на мгновение задержался и помахал Кристине рукой. А она кивнула Кабару в ответ, вложив в этот простой жест все свои чувства, всю благодарность и уважение; он их более чем заслужил.

Выкурив на прощание трубку, ушел Те – пешком, а не на машине, хотя Кристина уговаривала его взять один из автомобилей.

– Куда ты сейчас? – озабоченно спросила она.

Родной дом Те находился на другой стороне планеты – как он будет туда добираться?

– Туда, куда суждено, – в своей обычной манере ответил он. – Я выполнил свое предназначение здесь, но я уверен, у судьбы на меня еще есть планы.