Купол изгнанных

– Я директор, – ответила Франческа так, словно это все объясняло. Впрочем, оно и объясняло. – И я в костюме. С той поры не было ни одного удаления тех, кто оставался в костюме.

– И что, вы вообще никогда больше не снимаете ни его, ни маску? – спросила Кристина.

– Мы не хотим рисковать, – подтвердила Франческа. – Хотя смысла в этом немного. Уйти мы отсюда все равно не можем, а «Обливион» исчезает. Значит, и мы исчезнем вместе с ним, это лишь вопрос времени. Тогда ради чего нам цепляться за эту недожизнь?

Потрепанная, но все еще сохранившая следы роскоши венецианская маска полностью скрывала лицо и его выражение, но интонация голоса передавала все чувства Франчески.

Кристина лихорадочно размышляла о том, что делать дальше. Да, не так, совсем не так она представляла себе встречу с первым потенциальным соратником. При лучшем раскладе она надеялась встретить союзников, которые сохранили старые знания об изначальных цирках и могли помочь с самой главной частью ее плана, который даже для самой Кристины был крайне туманным – восстановить снесенные некогда преграды между их миром и миром фамильяров.

При худшем раскладе Кристина готовилась рассказать правду, если эти циркачи, как и артисты в «Колизионе», за прошедшие века все забыли. Она готовилась столкнуться с недоверием и неприязнью, готовилась аргументировать, упрашивать и убеждать.

Но Кристина была совершенно не готова к тому, что ее встретит умирающий цирк.

Холодный расчет уже подвел итоги. Амулета-основателя у «Обливиона» нет, сам цирк – на грани исчезновения, и у него нет ничего ценного и полезного, что можно было бы использовать для воплощения амбициозного плана Кристины в жизнь. Вывод очевиден.

Сквозь прорези раскрашенной маски глаза Франчески смотрели на Кристину. Смотрели не с мольбой или надеждой, не со страхом и волнением и даже не с обреченностью и разочарованием. Он смотрели совершенно безразлично. Такой взгляд бывает у людей после автокатастрофы, когда они осознали, что случилось нечто непоправимое и это уже не изменить. Такой взгляд бывает у людей, которые прошли самый последний курс химиотерапии и врачи сказали им, что он не помог. Такой взгляд бывает у людей на кладбищах, стоящих над открытыми могилами…

Эмоциональный порыв проявился так внезапно и оказался столь сильным, что ему было трудно сопротивляться. Да Кристина и не собиралась этого делать; напротив, она сразу же капитулировала перед его натиском.

Кристина перехватила пустой, безразличный взгляд Франчески и спросила:

– Хотите поехать с нами?

Глава 9

Первый фамильяр сидел на диване в гостиной и, словно самый обычный ребенок, смотрел телевизор. Тина бросила взгляд на экран. Мультики.

Кирилл редко смотрел мультики.

– Сама пришла или тебя делегировали? – не поворачиваясь к ней, спросил Первый фамильяр.

– С чего ты решил, что они меня делегируют? Я для них скорее нежеланный гость, которого приходится терпеть, – ответила Тина и сама поразилась тому, сколько скрытой обиды на хостильеров таилось в ее словах. Она их не знала, она не нуждалась в том, чтобы они ее одобряли или принимали, они вообще ей были не нужны! Отчего же их отношение к ней как к посторонней так сильно ее задевало?

Надо избавляться от Кристины как можно скорее! Кажется, чем дольше та остается жива, тем больше человеческих качеств будто перетекает от нее к Тине по ненавистной невидимой связи между ними.

– Твой иниций – прямой потомок ведьмы, которая когда-то меня вызвала, – все так же не глядя на нее, ответил Первый фамильяр. – Они могут счесть, что это нас как-то связывает. Возможно, даже думают, что я к тебе расположен.

Тина внимательно посмотрела на профиль Кирилла. Обычный мальчишка. А сейчас, когда еще и не смотрит на нее, он особенно напоминал ей Кирилла, который частенько мог так задуматься, что словно выпадал из реальности. Кажется, она постепенно начинала привыкать к тому, что Первый фамильяр принял облик ее брата, и это уже не выбивало почву из-под ног, хотя по-прежнему вызывало неприятие.

– Не знаю, как другим, но мне очевидно, что ты, мягко говоря, не испытывал нежных чувств к своему иницию, – откровенно заявила Тина. – А еще точнее – ненавидел. Так что если между нами и есть какая-то связь, то она тебя скорее раздражает, чем располагает ко мне.

Уголок губ Первого фамильяра дернулся.

– И это лишний раз доказывает, что они не видят дальше своего носа. Тоже мне завоеватели мира! – скривился он. – Вот уж достались мне соратнички! Впрочем, все к лучшему…

– Честно говоря, я думала, твоими соратниками станут инквизиторы. То есть Наблюдатели, – поправилась Тина.

– Мыши львам не соратники, – неожиданно жестко ответил Первый фамильяр.

– Тогда почему ты настаивал на встрече с ними?

– Держи своих друзей близко. Держи врагов еще ближе.

– Значит, они враги?

Первый фамильяр одарил Тину выразительным взглядом, красноречиво отражавшим все, что он думал по поводу глупых вопросов.

– Зачем держать врагов ближе? Не лучше ли от них избавиться? – попробовала вытянуть из него больше Тина.