Купол изгнанных

– Ты знал, какую жертву нужно принести, чтобы получить силу этих осколков? – проигнорировал вопрос Первый фамильяр. – Или пал жертвой любопытства? Просто примерил очки, даже не подозревая, что они лишат тебя зрения? – Поскольку Джордан все так же молчал, продолжил: – Долго после этого не понимал, как научиться видеть с их помощью?

– Кто ты? – повторил директор.

– Тот, кого Наблюдатели отправили, чтобы убить тебя.

– Прекрасно, – кивнул Джордан. – Я тебя слушаю.

– Ты не понял, что я тебе сказал? – поднял бровь Первый фамильяр. – Наблюдатели отправили меня убить тебя.

– Я все прекрасно понял. Но ты не стал сразу меня убивать и захотел поговорить. Значит, у тебя есть какое-то предложение.

– Или послание, которое нужно передать перед смертью.

Джордан покачал головой:

– Не думаю, что Наблюдатели станут зря тратить слова на мертвеца, ведь они-то знают, что человек не унесет слова с собой в могилу, и они не станут терзать его после смерти. Слова, которые говорят человеку перед тем, как его убить, нужны убийце, это ему важно их сказать, а вовсе не жертве – их услышать.

– Похоже, ты неплохо знаешь своих тюремщиков.

– Если им нравится думать, что они держат меня в тюрьме, – пожалуйста.

Первый фамильяр кивнул на черный автокараван позади них, растянувшийся вдоль дороги.

– Но, конечно, ты здесь по своему собственному выбору и желанию.

– Так было не всегда, но сейчас – да.

Тина молча переводила взгляд с Первого фамильяра на Джордана и обратно и поражалась тому, как изменился разговор. Сначала вся власть и контроль были у Первого фамильяра, но сейчас соотношение сил сместилось. Тина ничего не знала о Джордане, но один тот факт, что он сумел частично взять контроль над разговором с Первым фамильяром, демонстрировал, почему Наблюдатели считают его проблемой, которую требуется устранить. Никому не нужны сильные игроки на поле, если они играют не за тебя.

Первый фамильяр изучал Джордана, слегка склонив голову вбок. Директор цирка молча пялился на него мозаичными очками. У Тины появилось впечатление, что эти двое затеяли детскую игру в молчанку.

Тишина становилась все глубже и глубже. Первый фамильяр оставался совершенно неподвижен, в то время как рука Джордана, которую он засунул в карман, слегка шевелилась. То ли она дрожала, то ли он что-то искал.

Долгое время молчаливое противостояние сохраняло равновесие, затем на губах Первого фамильяра заиграла легкая, нервирующая улыбка, а на лице Джордана – тщательно скрываемое замешательство.

– Ну так что, продолжаем говорить или ты уже убьешь меня наконец? – не выдержал директор цирка.

– Можешь вынуть руку, тебе это не поможет, – словно не услышав вопроса, сказал Первый фамильяр и добавил: – Не против меня.

Джордан послушно вынул руку из кармана, стиснутая в кулак ладонь сжимала что-то маленькое и блестящее.

Тина переводила взгляд с одного на другого; здесь и сейчас происходило нечто, скрытое от ее глаз, что-то, чего она не понимала. Некое невидимое противостояние, которое Джордан, похоже, проиграл.

– Ты хотя бы знаешь, чем я им мешаю? – спросил директор цирка сдаваясь.

– Их не устраивают твои планы.

– Откуда они… – Джоржан оборвал себя на полуслове. – Конечно, послушные зверушки, давно забывшие, что когда-то были дикими хищниками, вдруг захотели выбраться из клеток! Какая досада!

Первый фамильяр молча кивнул.

– Что ты хочешь от меня в обмен на мою жизнь? – в лоб спросил директор цирка, поняв, зачем Первый фамильяр затеял с ним этот разговор.

– Чтобы ты убрал директора «Колизиона», – так же прямо, без околичностей, ответил Первый фамильяр.

– Она тоже мешает Наблюдателям? Или тебе?

– А это что-то изменит?

– Нет, – чуть пожал плечами Джордан. – А потом?

– А потом мы вместе разберемся с Наблюдателями, и весь мир будет в нашем распоряжении.

– Зачем тебе делиться властью, когда можешь забрать всю себе?

Тина снова непонимающе уставилась на директора цирка. Неужели он понял, кто стоит перед ним? Но как?

– Править всем миром в одиночку не так просто; мне пригодится сильный соратник, с которым можно разделить эту ношу.

Вскользь брошенный комплимент о сильном соратнике, похоже, польстил Джордану.

– Ты действительно тот, о ком я думаю? – спросил он и прикоснулся пальцем к очкам, словно показывая, что это они подсказали ему ответ на вопрос.

– Я не знаю, что ты думаешь о том, кто я такой, – ответил Первый фамильяр. – Но ты уже знаешь, кем я могу стать. И кем можешь стать ты рядом со мной. Понимаю, еще недавно ты видел себя единоличным правителем мира, но обстоятельства меняются, и приходится подстраиваться. Решай.

Ничто в детском лице не выдавало внутренних эмоций Первого фамильяра, но Тина вспомнила его разговоры о том, как хостильеры станут править миром и людьми. Казалось, в его планах не было места людям – даже людям из цирков. Почему вдруг такие перемены? Если только… если это вовсе и не перемены, и Первый фамильяр просто собирается использовать Джордана в своих целях, а затем отбросить за ненадобностью.

Какую же игру на самом деле ведет Первый фамильяр? И сколько игр одновременно?