Купол изгнанных

– Наконец-то, – услышал он в трубке. – Как идут приготовления к дуэли?

Вопрос застал Вита врасплох. Они знают или они блефуют и рассчитывают, что он, уверенный в том, что они знают, выболтает лишнего?

– К какой дуэли? – решил перестраховаться Вит.

В ответ раздался недовольный вздох.

– В твой крошечный мозг никогда не закрадывалась идея, что если мы внедрили своего человека в «Колизион», то могли сделать это и с другими цирками?

Вит вздрогнул. Нет, он не думал о других шпионах Наблюдателей в других цирках, но разве это не очевидно? Настолько очевидно, что просто поразительно, как же он об этом не думал! Но Вит до недавнего времени вообще крайне мало думал о цирке, все его мысли были только о Рионе. Осознание этого послало холодок вдоль позвоночника. Да, он любит Риону, но, наверное, есть что-то ненормальное, нездоровое в такой всепоглощающей фиксации на одном человеке…

– Неужели тебе ни разу не приходило в голову, что ты можешь быть не единственным источником нашей информации? – продолжил насмехаться голос в трубке. – И твое идиотское демонстративное молчание последнюю пару недель по большому счету ничего не изменило, мы и без тебя прекрасно знаем, что происходит. Мы не профаны-любители, чтобы надеяться только на тебя одного и не иметь запасных вариантов для подстраховки.

– Если вы уже и так все знаете, зачем тогда вам нужен я?

– Как раз для той самой подстраховки. Запасной вариант, план Б. Слушай внимательно, что ты будешь должен сделать. Если после дуэли стоять останется Крис, то…

Вит слушал.

Сжимал трубку телефона потной ладонью и думал о том, что не сможет так поступить с Крис. С ними всеми.

Думал о том, что у него, кажется, нет выбора, если не считать реальным выбором вариант собственной жертвенной смерти; Наблюдатели недвусмысленно продемонстрировали ему, что сделают в случае неповиновения. Кожа на предплечье до сих пор горела от сильного ожога.

В трубке давно наступила тишина, а Вит все продолжал прижимать ее к уху, словно не в силах поверить в то, что он только что услышал. И лихорадочно искал выходы из западни, хотя часть его уже знала, что выхода нет.

Когда Вит соглашался на что угодно ради того, чтобы быть с Рионой, он даже и не думал, что в некотором роде продает себя в рабство Наблюдателям.

«Если ты и впрямь оружие, надеюсь, мне никогда не доведется узнать, как именно они будут тебя использовать», – будто услышал Вит сказанные ранее слова Рионы и скривился от боли. Но не от боли в обожженной руке или от боли по линиям татуировок. От боли в душе.

Кажется, Рионе все-таки придется это увидеть. И он не в силах ничего предотвратить.

Глава 17

Кристина не сразу узнала в тех двоих, что приближались к «Колизиону», Фьора и Дэнни: они были избиты и перепачканы, но куда больше, чем внешность, изменилось их поведение. Они намеренно держали расстояние между собой и подчеркнуто не смотрели друг на друга.

Затопившие Кристину радость и облегчение стремительно меркли. Что-то было не так, что-то произошло с этими двумя, что-то странное… страшное.

– Судя по выражению твоего лица, ты их знаешь, – негромко сказал Арлисс, о котором Кристина почти забыла, увидев внезапно вернувшихся членов своей труппы.

Членов труппы? Да кого она обманывает! Фьор и Дэнни были для нее чем-то куда большим, чем просто коллеги!

– Знаю. Это артисты моего цирка, которых, как я думала, мы потеряли, – ответила она.

Фьор и Дэнни остановились напротив Кристины и молча уставились на нее, и это было странно. По всем раскладам, в таких обстоятельствах их встреча должна пройти совсем не так, должен быть взрыв эмоций, залп вопросов, реплики, которые они говорят одновременно, перебивая друг друга, а не это молчание, подчеркивающее напряженность фаерщика и тревогу шута.

Кристина переводила взгляд с одного на другого и чувствовала, как грудь снова переполняет радость. Честное слово, сейчас малейшее хорошее событие было особенно кстати! И пусть они ведут себя странно, пусть! Главное, что они живы!

Радость и облегчение разрастались, распирали грудь, требовали выхода. Фьор и Дэнни наверняка это видели – Кристина не пыталась скрывать эмоции, – но при этом ничего не делали, они будто ждали, когда она сделает первый шаг – поведение, не слишком характерное для фаерщика и совсем несвойственное Дэнни. Но Кристине было все равно.

– Фьор! – воскликнула она, счастливая от того, что наконец-то может лично попросить у него прощения за то, что подозревала его в худшем. – Дэнни! – не менее радостно сказала она.

Ни тот, ни другой не ответили, но это Кристину не остановило, она шагнула было вперед – и замерла, словно споткнувшись о невидимую стену и о взгляды шута и фаерщика. Казалось, они напряженно ждали, к кому она подойдет первой, и внезапно простейшее, казалось бы, действие превратилось в непонятно почему, но крайне важный выбор, который значит куда больше, чем просто радостное объятие при счастливой встрече.