Купол над бедой

Маевку отмечали уборкой на заброшенном Пискаревском мемориале. Красавчики кривились, особенно те, что в сером, но поскольку народу было порядочно, разгонять не стали. Полина была там тоже и со всеми вместе мела плиты центральной аллеи и ступени мемориала. Там же она встретила нескольких сослуживцев, пришедших на маевку в свой законный выходной, а некоторые и в отсыпной. Встретившись и расцеловавшись с девчонками, за работой они обменялись новостями: Полина поаккуратнее, девчонки посвободнее. Мужики были дальше и взяли на себя более тяжелый труд: уборку упавших за зиму сучьев и стволов на окраинных частях кладбища, побелку стволов и прочее такое, - так что разговор получился чисто женским. Марина была, разумеется, в "кофейной бригаде" и не узнала того, что подруге по огромному секрету, и так известному половине города, излагали бывшие сослуживицы. Поэтому обсуждать все услышанное Полина приехала к Марине, отчасти понимая, что до своего Купчино с Гражданки она уже точно не доберется. После душа, сидя в Маринином запасном халате у кухонного стола, она рассказывала подруге новости, принесенные с мемориала.

- В общем, Мариш, если отжать воду и сцедить совсем уж муть, получается, что внук наместника был в числе ликвидаторов и сейчас лежит в общем захоронении в Сосновом Бору.

- Поля, но тогда его первые выходки как минимум понятны? - Марина показала Полине пачку сигарет и вопросительно взглянула на подругу, та потрогала влажные волосы и поморщилась, прося подождать с очередной сигаретой. Это, конечно, не сильно спасало: возвращаясь от Марины, Полина стирала все, что на ней было, включая белье. Но все-таки разница ощущалась.

- Знаешь, нет. Потому что вряд ли он об этом узнал немедля по прибытии. Иначе они бы это захоронение перевернули по косточке, чтобы своих от наших отделить.

- Но, может, у него тут уже были жена или дети? Ну если внук тут.

- Мариша, стой, - Полина засмеялась и потянулась за печеночными оладьями к миске, стоящей на столе.

- Стою... - Марина отошла к плите за чайником и оттуда спросила. - Чего я не вижу?

- Ты все время забываешь: наместник края - аристократ. То, что у него тут был внук, значит только то, что от него кто-то когда-то родил некое дитя, а это дитя участвовало в появлении на свет его внука. Насколько сам Несравненный был с этим погибшим парнем знаком - как и с его родителями, кстати, - мы из этого никак не можем узнать. Общался ли он с тем своим ребенком, который этого внука на свет произвел, мы тем более знать не можем. А ради какой молодецкой удали его внук к нам поперся, это вопрос отдельный и уже неважный. Умер он, как и наши, честно, а что было перед тем - бог весть. - Полина взяла второй оладушек и начала с удовольствием жевать.

- Не знаю, Полиш... У них такие программы по защите детства, что предположить классический для нашего дворянства уровень пренебрежения побочными детьми я просто не могу, - Марина с сомнением смотрела на подругу, и та наконец сдалась.

- Пренебрежение бывает разным, знаешь ли. Я, насколько ты в курсе, иногда работаю и с сааланскими клиентами, так вот, все они высказываются о своем детстве примерно в таком ключе: "Я родился, и родители отдали меня собакам, чтобы обо мне как следует заботились". Заметь, все респонденты рождены в законном браке и в хороших отношениях с родителями.

Марина выронила зажигалку, наклонилась за ней под стол и, разгибаясь, ляпнулась затылком о край столешницы.

- Черт... Ну ты хоть предупреждай.

- Извини, пожалуйста. Я-то уже привыкла, - Полина виновато улыбнулась подруге.

- Да, впечатляет, - Марина задумчиво потерла ушибленный затылок. - Знаешь, кормление я еще понимаю, без пеленания, допустим, можно обойтись, если собак при доме стая и кто-то все время при щенках, но речь... И игры...

Полина отошла к раковине ополоснуть пальцы и ответила оттуда:

- Судя по тому, что они рассказывали о своих собаках, это существа вроде енотов, с лапами, по ловкости не уступающими руке. И, со слов сааланцев, они даже речевые.

   Марина вздохнула.

- Слушай, в голове не помещается... А потом что они с детьми делают?

- В школу-интернат отдают, - легко ответила Полина. - До окончания обучения. Отсюда и программы по защите детства. В некоторых случаях они учат дома, но об этой возможности все, с кем я обсуждала их обучение, отзывались крайне неодобрительно.

- То есть ты хочешь сказать... - Марина щелкала зажигалкой, смотрела на огонек, затем гасила его и щелкала снова уже пятый раз.

- Да, они вообще могли быть не знакомы, дед и внук. И даже если внук был законный и признанный. - Полина задумчиво потянулась за третьим оладушком, передумала и пошла к раковине, ополоснуть пальцы. - Хотя законный и признанный под чужим флагом в новой колонии... ну не знаю. В нашей истории таких прецедентов очень мало начиная с века географических открытий, а у них уже вроде бы он, причем не первые десять лет. Тут скорее уместны аналогии с судьбой Жоржа Бенкендорфа.

- Поля, но если все-таки кто-то из его родни, кроме этого парня, был здесь до аварии... - Марина крутила сигарету в руке.