Купол над бедой

Что лето вот-вот кончится, я поняла вдруг. Вышла в очередной раз из больнички, огляделась - и увидела первые желтые листики на березах. Я и не заметила... За прошедшие недели меня научили худо-бедно попадать в цель, съедать все, что положили в тарелку в столовой, и засыпать, едва оказавшись в койке. Но на этом перечень успехов и кончался. Как сказал матом командир учебной части, ему несколько надоело, что я лезу туда, где заведомо свалюсь, и ребята вместо того, чтобы тренировать то, что надо, в очередной раз отрабатывают эвакуацию раненого. Оно, конечно, полезно, но не в таких же количествах. Поэтому ни на один выезд - постоять с ветами в оцеплении и посмотреть, как выглядит все вблизи, - меня так и не взяли. А следующее утро у меня началось с разноса. Наверное, чтобы я быстрее в ритм жизни после больнички вошла.

- Медуница, шаг вперед... - и следующие десять минут я слушала о непорядке в моей одежде, не до конца вычищенных берцах и плохо наглаженных шнурках. Девчонки потом сказали, что они в какой-то момент, глядя на меня, стали опасаться, что я прямо сейчас вцеплюсь в глаза отца-командира, хотя ничего такого я даже и не думала делать. Закончил он свою речь, как и положено, угрозой. - И еще раз такое воронье гнездо на голове увижу - побрею наголо. Иди и приведи себя в порядок.

- Есть, - почти сквозь зубы ответила я.

В туалете казармы сунула голову под холодную воду. Плевать, что только что из санчасти. Посмотрела в зеркало над раковиной и увидела закономерную жуть. Год без магии. И даже в Созвездии мне было некогда привести себя в порядок. Рыжие волосы вернули свой естественный вид и превратились в мочалку мышиного цвета. И зря меня князь в город не пускал. Меня никто не узнает. Из зеркала смотрело нечто тощее, с глазами, выделяющимися на лице куда сильнее, чем я помнила по своим фотографиям, с обветренными обкусанными губами. Вода с волос стекала по спине. Я зло улыбнулась отражению. Значит, острижет? Воронье гнездо? С внешним видом непорядок? Будет ему порядок. И... Семь бед - один ответ.

На стадион я безнадежно опоздала. Впрочем, обоснование у меня было - приводила себя в порядок. Но, наверное, порядок вышел какой-то не тот, потому что на мой доклад командир с полминуты молчал, а потом задал тупой вопрос:

- Это что?

- Привела себя в порядок, согласно замечанию! - бодро отрапортовала я.

Вот мне даже было интересно, какой реакции на "гнездо" он от меня ждал? Громкого плача, или как? Разумеется, в казарме я, раз такое дело, пошла в мужской душ, нашла у ребят машинку для стрижки волос с кучей насадок и решила вопрос радикально, сбрив к чертовой матери под ноль-пять с головы все, что могло мешать, кроме зародыша ирокеза шириной с ладошку и сантиметра полтора длиной. Как саалан ни бились, наши мальчики в казарме все равно стриглись очень коротко, и, конечно, у них была машинка. Не иначе, память предков просыпалась при поступлении в военное подразделение. И максимум, которого от них могли добиться отцы-командиры и досточтимые, - это принятие сааланских мужских причесок у сослуживцев. То есть отсутствие попыток определить по бантикам, резиночкам, хвостикам и косичкам сексуальную ориентацию боевого товарища. Ну а кто не мог сдержаться и искал, пусть даже в частных разговорах, несуществующую черную кошку в темноте чужой культуры, вылетал из казарм на счет "раз". Неспособные хотя бы спокойно относиться к традициям саалан в Охотниках были не нужны, даже если они показывали очень хорошие результаты. Впрочем, последнее относилось в полной мере и к девочкам.

- Ты что с собой сделала? - наконец нашел слова отец-командир. - Ты как с рабского рынка, кем ты меня выставляешь, что это за безобразие!

   Он уже орал. Эк его разобрало-то, а... Потихоньку начал подтягиваться народ. Наши откровенно ржали и пытались это делать не слишком заметно, у случившихся рядом саалан на лицах читался ужас. Я хлопала глазами с максимально невинным выражением, наслаждаясь получившимся переполохом. Наконец командир проорался и закончил свою речь полным сливом: "Пусть теперь все видят, с кем имеют дело. Медуница - шут и разгильдяй!"

А вечером меня вызвал князь, вне привычного графика встреч. Естественно, ему сразу кто-то настучал. В первый момент, когда он меня увидел, он только хватал ртом воздух, а потом засмеялся так, что задрожали стекла.

- Зато мыться удобно будет. Полминуты - и все высохло, - сказала я.

Князь сначала вздохнул, а потом весело посмотрел на меня и согласился:

- В конце концов, это твоя голова и твои волосы.

Отпустив обритую наголо Алису в казарму и отсмеявшись, Димитри просматривал новостную ленту за месяц. Заметка, попавшаяся на глаза в общем потоке, заставила его сосредоточиться.

   17.08.2025, Невские новости.