Купол над бедой

- Вот не удивлен, - буркнул он. - Зная, чем известна сестра твоей матери - ни разу не удивлен.

- Сестра... - нахмурилась было я, потом вспомнила собственную легенду. - А, ну да. Сержант, я... В общем, для подразделения на любом боевом выезде я пока что балласт и фактор риска. Потому что кто-то должен будет все время отвлекаться на меня и проверять, бегу ли, не потерялась ли, не упала ли. И это значит, что он не сможет прикрывать остальных, и мое присутствие ослабит всю группу. Не подумай, что я трушу, но мне правда стоит оставаться в оцеплении с ветами, пока остальные добывают хвосты. И помогать зачищать и дезинфицировать территорию после Охоты.

- Хорошо, что ты это понимаешь. Хотя на ближайшие три недели это знание тебе ничем не поможет, от Охоты я тебя отстраняю. - Я вдохнула сквозь зубы. - За периметр базы без сопровождения не выходить. Перед увольнительной докладывать дневальному, куда собралась и где точно тебя искать. Все ясно?

- Да, - ответила я и наконец посмотрела ему в лицо.

   Отстранение от Охоты меня все же задело.

Первые три попытки милонги удались весьма относительно: увидев число оставшихся, сократившееся в десятки раз, никто не мог танцевать. Все сидели, обменивались улыбками, прятали слезы и слушали музыку, которой так не хватало все эти годы. С марта эти настроения перешли и на апрель. В апреле кто-то заявил, что хватит сидеть, и если настолько страшно начать танцевать, нужно делать открытые практики. Полина не помнила, Ира это сказала, или Артем написал у себя, но решение было озвучено.

На практике пошло полегче, но тоже было невесело. За пять лет, прожитых в безумном темпе и в условиях, в сравнении с которыми аргентинские фавелы показались бы раем, тело не то чтобы забыло навыки, но не слишком понимало, зачем их теперь вспоминать. Полина сама замечала, что постоянно теряет баланс, что ось у нее плавает и расстояние между ней и партнером никак не удается удержать. Тот, с кем она танцевала, не был даже отдаленно похож на Лелика, и Полина, сама того не замечая, все время откатывалась назад.

- Черт, я все забыла, - жалобно сказала она.

Партнер по практике только улыбнулся:

- Спокойно, я тоже ничего не помню, ты же знаешь, что не это главное.

Насколько Полина помнила, он танцевал до Вторжения лет восемь или около того, так что знал, что говорил. Его партнерша прошлой весной по-дурацки умерла от пневмонии, наотрез отказавшись обращаться к сааланским целителям. Полина была ему не по руке, как и он ей. Да и не только у них двоих обнаружились проблемы. Было тяжко всем. Девчонки то висли на мужчинах, то шарахались от партнеров, временами не слышали ведения и откровенно тормозили и тупили. Мальчики были не лучше: вели то комкано и неточно, то сами не понимали, чего хотят. Искать причины не было смысла: в зале едва ли пятую часть лиц Полина хоть как-то знала и помнила, остальные тоже потерянно озирались. И все оставшиеся, хоть и очень давно друг друга зная и неплохо относясь, все же не видели среди собравшихся тех, с кем хочется танцевать. Выходов оставалось два. Первый очевидный - начинать учить молодежь, зная, что ребята и девочки продолжат гибнуть и на танцпол выйдет даже не половина тех, кто начал заниматься. И понимая, что потери будут не по обычным для мирных времен причинам, среди которых утрата интереса всегда оказывается ведущей, а просто потому, что начав учиться, кавалеры и дамы не доживут до своей первой милонги. Второй тоже напрашивался - срочно восстанавливать всем, кто уцелел и пришел, технику танца, и именно в этих условиях - с выжившими преподавателями и партнерами, без возможности выехать на уроки и фестивали, в крохотных помещениях и со всеми поправками на фауну и комендантские часы. То и другое требовало столько упорства и мужества, что проще было смириться с потерей и этой части жизни, но Полина помнила, как и благодаря кому она вообще оказалась на милонге, а потом и в классе. Поэтому сцепила зубы и выделила две ночи в неделю на танго. Для того, с кем больше не сможет танцевать. Ради его памяти. Единственное, о чем она попросила организаторов - дать ей поспать где-то в уголке после четырех утра, а то бизнес ошибок не прощает, и цифры любят выспавшихся, хотя бы условно. На занятия пришлось возить, кроме туфель и одежды, еще и ноутбук.

В мае на входе в клуб - разумеется, закрытый и для своих - Полине позвонили с неизвестного номера. Она предложила списаться утром через ВКонтакт, сославшись на занятость, отключила телефон и ушла танцевать. А утром, войдя в сеть, увидела сообщение трехчасовой давности.

8.05. Саша. Здравствуйте, это я вам вчера звонила, спрашивала про консультацию. Скажите, пожалуйста, как все проходит?

12.15. Полина. Здравствуйте. Я вижу, что вы служите в подразделении Охотников, и в связи с этим хочу спросить - вам не попадет за встречу с психологом? Ваши досточтимые это переживут?