Курама

Я тяжело вздохнул и вцепился пальцами в ухо. Я могу сколько угодно пытаться отвлечься, забыться и так далее, но я не смогу взять и отбросить тот простой факт, что в наступлении будут участвовать все. В том числе и мои друзья. И шанс выжить у них будет точно такой же, как и у остальных лисов, то есть — очень низкий. Я не смогу уговорить их отсидеться в тылу, не только потому, что они откажутся, но и потому, что требуется участие вообще всех, способных держать оружие. Пойдут даже совсем еще лисята возрастом от шестнадцати лет и выше… Трой и Трея не попадают в эти рамки, но все равно.

Я не смогу их защитить… В соответствии с текущим пусть и не утвержденным планом я буду в самом пекле, на самом острие атаки, среди передовых частей. Друзья будут в третьей волне подкреплений. Они очень быстро вступят в бой, по оценкам Олдира передовые части будут перемолоты в течение получаса. Почти сто тысяч жизней… Моей же задачей будет продвижение вперед под прикрытием специально сформированной роты охранения.

Все наши надежды крутились вокруг самоходной установки комплексного щита. Она была всего одна, на ее постройку ушло полгода и все имеющиеся запчасти. Проще говоря, вторую такую мы не построим, даже если захотим. Эта установка генерирует купол комбинированной защиты: уже знакомый и привычный гексагональный силовой барьер, недавно отлаженный односторонне преломляющий экран и совсем новый голографический экран. Все это защитное безобразие требует чудовищного количества энергии — его питает генератор биджудамы. Чтобы не лишаться этого оружия, я теперь вынужден таскать с собой здоровенные одноразовые батареи, каждой хватало на один выстрел. В случае чего я, конечно, мог и вытащить генератор из установки, но это слабое утешение.

— Брат? — я обернулся и посмотрел на вымазанного в грязи Ли. Приподнял одну бровь. — Ты так уже долго стоишь, через десять минут обед. Алика уже сходила в душ.

— Спасибо, — я кивнул.

Серый лис уже ушел, а я все еще стоял и пытался придумать, как поговорить с самой важной для меня лисицей. Не то, чтобы в голове было пусто, просто я не знал, с чего начать и как. Это не тот случай, когда импровизация помогает. Потерев кончик носа, я поморщился, дернулся себя за вибриссы и пошел к комнате Алики.

Я осторожно постучал согнутым пальцем по двери, но она открылась буквально после первого слабого удара. Я медленно вошел в комнату, полуприжав уши — в ней царил непривычный полумрак. Окна были закрыты и зашторены, свет выключен, и все это на фоне легкой формы клаустрофобии у Алики. Сама лиса лежала на кровати и смотрела в потолок, вытянув руки вдоль тела.

— Лика? — я присел на краешек кровати и коснулся пальцев лисицы. Она почти сразу сжала мою ладонь.

— Как чувствуется интуиция? — я с трудом подавил дрожь — голос у Алики был совершенно сухим и безжизненным, словно у робота.

— У меня это что-то сродни озарению, — я задумался. — Я отчетливо понимаю, что должен или не должен что-то сделать, что кто-то не вернется и так далее.

— Похоже.

— Что говорит твоя интуиция?

— Это будет тяжелая битва. Для всех нас.

— Алика…

— Нет, — лиса резко села — я еле успел отклониться назад, иначе ее плечо бы расквасило мне нос. — Не спрашивай… Не надо.

Я обнял дрожащую Алику и прижал к себе. Она судорожно вцепилась в мою рубашку, с треском порвалась ткань, но это было неважно. Слезы лисицы пропитывали мех, и все это совершенно беззвучно.

Мы спустились через десять минут, как раз к обеду. Я не стал даже переодеваться, и всю дорогу на кухню Алика прошла, вцепившись мне в руку, словно в спасательный круг. Это было страшно, по-настоящему страшно… Стоило нам выйти, как воцарилась тишина.

Алина медленно встала из-за стола, прижимая уши, следом встал Ли. Трой и Трея молча ушли на второй этаж, Нирика неуверенно переступила с ноги на ногу. Нова тяжело, с шумом вздохнула, медленно, плавно повесила полотенце на крючок. Скрестила руки на груди, нахохлившись. Никто ничего не говорил, а я в некотором оцепенении смотрел на своих друзей. В глубине сознания тихий, осторожный голос спрашивал меня: а хочу ли я говорить с ними сейчас? Хочу ли я сидеть, есть и понимать, что ничего не смогу сделать? Я не смогу их защитить. Каковы шансы их выжить?

Голос шептал и шептал, но я его игнорировал. Прижав к себе Алику, я медленно подошел к столу. Алина, Ликор и Нирика стояли с другой стороны стола. Волчица поставила на стол запотевшую бутылку водки, шесть граненых стаканов. Налила каждому по половине — нос почти сразу заложило.

Снаружи коротко взвыла сирена, привлекая внимание всех лисов, и по улицам города-крепости пронесся голос Олдира.

— Всему боеспособному населению: объявляется всеобщая мобилизация! Код мобилизации: красный-ноль! Повторяю, всему боеспособному населению…

Я поднял стакан, и все мои друзья повторили мой жест.

— За завтрашний день. Чтобы он наступил для всех нас и наших потомков, — я коротко выдохнул и опрокинул стакан.

— Умоляю вас, не лезьте на рожон, — я подправил ножны с мечом на поясе, подергал застежки разгрузочной системы. Ли тихо фыркнул