курьер.ru

Наконец женщина в хаки нанесла китаянке удар локтем в грудь, после чего быстро перекатилась и вскочила на ноги. Не успев подняться, ее противница получила ногой в горло и, захрипев, повалилась навзничь, затылком на камни. Европейская женщина отвела ногу для добивающего удара, но неуверенно опустила ее, оглянувшись на Ши-фу. Тот стоял неподвижно, ни один мускул не дрогнул на лице, которое, сохраняя каменную бесстрастность, в мятущемся свете факелов казалось гримасничающей обезьяньей мордой.

Женщина снова приготовилась ударить и снова опустила ногу. Подняла тяжелый камень — и бросила его. «Да, куколка, не так-то это просто в первый раз!»

Господин Ли Ван Вэй громко щелкнул пальцами — вперед вышел Чен и, высоко подпрыгнув, опустил ноги на спину китаянке. Хруст позвонков, хрип, брызги крови изо рта, последние судороги — и все, конец. Чен сделал «котао» — глубокий китайский поклон — и вернулся на место, скрестив ноги в «лотосе».

—  Ян гао шоу ди^[55], — небрежно бросил Ши-фу, не глядя на победительницу, не сумевшую добить побежденную соперницу.

«Солдаты триады» стали подниматься, разминая ноги. К Андрею подошел Чен:

—  Мы уезжаем, ты остаешься. Заберем вечером. Будь осторожнее.

Мертвую китаянку забросили на яхту, все молча разошлись по катерам и лодкам. Одновременно взревели моторы, спокойная вода в бухточке вспенилась, волны стали бить в берег. Суденышки, вытянувшись цепочкой, скрылись под невидимой в темноте аркой; звуки моторов ослабели, а потом и совсем исчезли в шуме никогда не спящего припортового моря.

Глава двадцать вторая

Европейская женщина по-прежнему сидела, опустив лицо. Андрей подошел к ней, положил руку на плечо:

—  Здравствуй, Патриция. Молодец, хорошо билась.

Женщина резко повернула голову:

—  Vafoutre!! (Пошел на х...! (фр.)).

Шинкарев понял. «Сама туда иди!»

Убрав руку с плеча Крысы, он сходил за камни по малой нужде, потом снял с головы бандану, разделся до трусов и растянулся на галечнике, закинув руки за голову. Ночной ветерок приятно обвевал тело. На чистом небе сияли южные звезды, перекрываясь зубчатом силуэтом окружающих скал. Вода в бухточке успокоилась, легкие волны с шорохом накатывали на берег; их голоса вплетались в мерный шумом внешнего прибоя. Странно, — в Андрее не было ни удивления, ни обиды, лишь небольшая взвинченность, время от времени переходившая в ироническая хмыканье. Что-то случилось с ним при налете на ресторан.

«И правда, что ли, скупнуться? Водичка-то, как парное молоко».

— Искупайся, — послышался спокойный голос Патриции. Андрей не отреагировал.

«А вот хрен те на рыло! Много их, посылать-то, охотников. Им только дай».

—   Ну, извини! — Женский голос приблизился. Захрустели галькой шаги, теплая рука легла на лоб. — Извини!

—   Не ожидал тебя увидеть.

—   Я умею выживать. Помнишь, я тебе говорила?

—   Да. А ты не добила ту женщину. И у тебя не будет черной тряпочки на голове.

—   Не будет, — меланхолично согласилась Крыса.

—   Это плохо.

—   Ей хуже, — все так же меланхолично Патриция кивнула в сторону берега, где еще осталось пятно крови.

—   Понятно. Ее убили, и тебя убьют?

—   За что?! Я же не предала их. Просто не справилась. Будет новый бой, новая попытка.

—   Когда?

—   Когда представится случай. Думаешь, здесь каждую ночь такой цирк? Они люди занятые. Делают маленько экспорт-импорт. — Она спародировала китайский акцент в «инглише».

—   Я уже понял. А зачем тебе все это?

—   Тебе что-нибудь говорили Ши-фу или Чен?

—   Нет.

—   Тогда и я не буду.

—   Дело хозяйское...

Андрей посмотрел на неподвижную темную воду:

—   Раз Ши-фу, значит, ты чему-то учишься?

—   Конечно, — ответила Патриция.

—   Чему же? Тайцзи?

—   Силе.

—   Тебе нужна сила?

—   В общем, да. Но не только... Не расспрашивай меня, ладно? Спроси лучше у Чена.

—   Хорошо.

«И то верно. Оставят микрофончик под камешком, потом бритвой по горлу — и в колодец. С этих ухорезов станется».

Шинкарев лежал на спине, Патриция рядом — ее голова на его плече, ее правая рука на его груди. Под луной женское лицо казалось совсем юным, как на фотографии в каюте.

—   Я видел твое фото на яхте.

—   Да... Семнадцать лет, первый курс Сорбонны — математика, физика.

—   Травку курила?

—   Представь себе, нет. Вообще скромная была девушка. Знаешь что? Пошли купаться! Давай раздевайся!

Она села ему на живот, расстегнула и рывком скинула свою рубашку. На ней был черный кружевной бюстгальтер с низкими чашечками. Вытянув ноги поверх его ног, она легла грудью на его грудь, уткнувшись губами куда-то в шею. Руки Андрея охватили ее спину, в таком положении он замерли. «Как раньше».

—   Не тяжело? — прошептала Патриция.

—   Нет. А ты похудела, — сказал он, поглаживая ее спину.

—   Похудеешь тут...

—   А это что?

Плечо ее было заклеено пластырем, такой же пластырь — на левом боку.

—  С виллы. Можно сказать, дешево отделалась. И на ногах есть, смотри.