Курьер смерти

– Может, он просто не подумал об этом? С людьми такое бывает: они почти перестают замечать то, к чему привыкли…

– Не исключено. Но что, если это все-таки отвлекающий маневр?

– Не понимаю… В чем смысл?

– В том, чтобы мы концентрировались на сумке, а не на нем самом. Такие детали часто мешают людям видеть главное. Наверное, он ничего не слышал о суперраспознавателях и думает, что обманул нас…

– Так значит, тебе достаточно этих изображений? – спросила Карина. – Ты его идентифицируешь, если он где-нибудь всплывет?

Ребекка пощелкала мышкой и увеличила лицо мужчины с голубой сумкой.

– Мне кажется, на нем парик, – сказала она. – Прическа… О'кей, допустим, ему плевать, что сейчас немодно так стричься. С другой стороны, как бы ты поступила, если б не хотела светиться, но не могла совсем не попадать в объективы камер?

– Загримировалась бы.

– Вот именно. Парик и усы – простейший способ изменить внешность. Да еще и странная сумка, отвлекающая внимание от лица… Этот тип соображает, что делает.

– И тем не менее ты его узнаешь?

– Думаю, да. В его чертах нет ничего резкого, черты лица мягкие, нос прямой, аккуратный. Губы, глаза – все пропорционально. Таких лиц множество. Люди видят их и чаще всего тут же забывают.

– Но не ты.

– Нет, не я.

Коллеги посмотрели друг на друга. Из-за долгого сидения перед светящимся монитором Карина выглядела усталой. Ребекка тоже была утомлена, и это усугубляло ее пессимизм.

– Только что толку, – произнесла она с отчаянием в голосе, – если мы не знаем, где его искать? Чем я помогу Виоле Май, которую он, скорее всего, держит у себя?

– Мы до него доберемся, – твердо сказала Карина. – Не допустим, чтобы Виола повторила судьбу Ким Ландау.

– Кстати, – продолжила Ребекка. – Эта слишком очевидная связь между двумя преступлениями тоже беспокоит меня. Мы бы ее никогда не обнаружили, если б не звонок с телефона бледной женщины.

– И почему ты сама не стала комиссаром? – спросила Карина, улыбнувшись.

Ребекка пожала плечами.

– В то время, когда я могла бы поставить перед собой такую цель, моя голова была занята совершенно другим.

– И чем же?

– Я метила в чемпионы мира по гребному слалому.

– Серьезно? А что это такое?

– Если в двух словах, то нужно как можно быстрее проплыть на байдарке по водной трассе минимум третьей категории сложности.

– С ума сойти!

– Не без этого. Но мне нравилось.

– Значит… ты оказалась в кресле из-за травмы?

Ребекка кивнула. До сих пор они с Кариной общались от случая к случаю и поверхностно, поэтому толком не знали друг друга. Но молодая коллега определенно нравилась Ребекке. С такими людьми нетрудно говорить о своих проблемах.

– Я налетела на пороги, когда сплавлялась по реке Лойзах в районе Гармиша.

– Ой, – тихо сказала Карина.

– Н-да… Зато теперь могу подолгу сидеть перед монитором и разглядывать фотографии всяких психов. Тоже неплохо. Если б не тот случай, я бы даже не узнала, что я суперраспознаватель.

– И мы сейчас не сидели бы тут, как две комиссарши, и не ломали бы голову над тем, почему преступник звонил Виоле с номера Ким Ландау.

– Это точно, – Ребекка улыбнулась. – Ну а как ты считаешь? Почему?

– Или он глупее, чем мы о нем думаем, или специально навел нас на этот след.

– А зачем?

– Полагаю, тут возможны два объяснения. Первое. – Карина подняла указательный палец левой руки. – Он направляет нас по пути, который ведет в никуда. И второе. – Она отогнула средний палец. – Ему хочется славы. Мы должны увидеть его, так сказать, достижения. Кто знает, может, Ким Ландау не первая его жертва… Может, он одновременно держит в своем подвале сразу нескольких женщин, и никто ничего не знает об этом. Ему обидно. Надо поискать в федеральных базах данных аналогичные незакрытые дела об исчезновении людей.

Ребекка почувствовала, как кровь прилила к голове.

Аналогичные дела!

Как она могла забыть?!

15

Йенс позвонил Герлинде Ландау и условился с ней о встрече. Она говорила очень сдержанно, без всякого выражения – вероятно, крепилась, чтобы не заплакать. Или приняла какие-то таблетки.

Конный двор Ландау находился за лесом. С деревней его соединяла узкая асфальтированная дорога – не прямая, а с двумя мягкими изгибами, благодаря которым он до последнего не показывался из-за деревьев. Только заметив дорогие фонари на основаниях из натурального камня, Йенс понял, что почти приехал. U-образный комплекс фахверковых построек был окружен дубово-буковой рощей. Конюшни, примыкающие справа и слева к традиционному нижнесаксонскому дому, были, видимо, построены недавно. Лошади, выглядывая из своих стойл, наблюдали прибытие Йенса. Он поставил свою Красную Леди на засыпанную щебнем площадку рядом с другими припаркованными машинами, вышел и направился к зданию, где жили хозяева. Обернувшись, отметил, что его ярко-красный пикап смотрится здесь гораздо органичней, чем в городе.