Куриловы острова

И все же где-то внутри, под самым сердцем, он испытывал какое-то щемящее чувство. Ведь не все в этой школе ему ненавистное и чужое. Если б не шатия-братия Конопельского, он бы, пожалуй, не бежал отсюда. Какая отличная здесь столярная мастерская! Он научился уже и строгать и долотом работать. Можно, пожалуй, настоящим столяром стать. А потом... что подумает о нем Каринка? Ведь она не какая-нибудь легкомысленная девчонка. Да она совсем не девчонка, а настоящий парень. Серьезная, не языкастая и, главное, к нему, Миколке, так дружелюбно относится. Терпеть не может ни Конопельского, ни его задавак-дружков. Всегда Миколкину сторону держит. А те потом его донимают. Но он никогда на Каринку не сердится, не обижает ее. И пересаживаться на другое место не хочется. Ему с Каринкой приятно сидеть за одной партой. Во всяком случае, куда приятнее, чем, например, с Масловым или Хнычкой.

Но это только так думалось. Никакая Каринка, никакая столярная мастерская уже не в силах были изменить постепенно созревшее решение, ставшее теперь целью всей его жизни.

Улучив момент, когда все после уроков были заняты своими делами, Миколка незаметно вынес из школы все необходимое ему в дороге, уложил в мешок и надежно спрятал в огороде в одной из ям, вырытых под будущий школьный сад.

Теперь оставалось одно — «одолжить» у директора карту и, дождавшись ночи, незаметно покинуть школу.

План побега был готов.

Выждав, когда Леонид Максимович выйдет из своего кабинета, незаметно проскользнуть туда и укрыться за шкафом. Его здесь закроют на ночь. Этого, собственно, Миколке и надо. Он обождет, когда в школе все утихнет, вылезет из-за шкафа, тихонько снимет со стены заветную карту, аккуратно ее свернет, положит за пазуху, выпрыгнет в окно — и был таков. Полем, через гору, за которой каждую ночь, как северное сияние, пылает родной город, доберется на станцию или в аэропорт, — там видно будет...

Долго вертелся Миколка на первом этаже в коридоре вблизи директорского кабинета.

Леонид Максимович был у себя. К нему заходили то учителя, то еще какие-то люди. Никто из них не обращал на Миколку внимания. Его трясло как в лихорадке — как-никак, не на простое дело парень решился, и кто знает, чем все кончится.

Наконец Леонид Максимович покинул свой кабинет и вместе со старшим воспитателем куда-то отправился.

Воровато оглядевшись, Курило осторожно приоткрыл дверь — никого, пусто... Не задумываясь, на цыпочках проскользнул в директорский кабинет. А тут уж ворон не ловил. Только взглянул на стену — висит ли карта? — быстро став на четвереньки, пополз за стоявший в углу шкаф. За ним было просторно: можно стоять, а можно и сесть. Немного, правда, географические карты мешали. Чуть пораздумав, Миколка завернулся в карту, надежно укрывшись от постороннего взгляда, и стал терпеливо ждать вечера. Кругом царила тишина. Миколка слышал, как у него звенело в ушах, испуганно билось сердце, размеренно тикали на стене большие часы.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ, в которой Миколка проникает в тайны педагогической науки

Леонид Максимович никогда не запирал своего кабинета. Весь день к нему заходили люди. Директор время от времени оставлял свое удобное кресло за большим рабочим столом и шел то в класс, то в ученические спальни, то в мастерские. Затем так же неожиданно снова появлялся в кабинете. И только на ночь школьный сторож запирал на ключ директорский кабинет, и не потому, что директор боялся исчезновения какой-нибудь вещи, а просто так, для порядка...

Покушение на разноцветную географическую карту Советского Союза совершалось впервые.

Некоторое время Миколка сидел притаившись, терпеливо дожидаясь, пока его закроют в директорском кабинете. Думал: конец дня пройдет быстро, а там — не успеешь и глазом моргнуть, как наступит вечер. На самом же деле все получилось наоборот — время тянулось так медленно, будто стояло на месте, часы на стене, казалось, тикают просто так, только тишину нарушают, порождая тревогу, сомнения...

Стоило ли забираться за шкаф, чтобы выкрасть карту? Выкрасть! Да разве воровство это? А что же, уважаемый товарищ Курило? Но если карта так необходима в пути! А разве без нее нельзя обойтись? Как будто пилоты и машинисты не знают на Дальний Восток дороги и эта карта им чем-то поможет...

И кто знает, чем бы закончились эти раздумья, возможно, даже победой доброго начала, если бы вдруг...

Одним словом, к директорскому кабинету приближался шум чьих-то шагов. И все мысли моментально развеялись. Миколка насторожился, затаил дыхание, по спине пробежали мурашки, ему вдруг показалось, что он сидит не за шкафом, а на открытом месте...

Дверь отворилась рывком. Миколка, конечно, никого и ничего из-за шкафа не видел, но зато ясно услышал голос Леонида Максимовича:

— Проходите, пожалуйста, проходите, Мария Африкановна.

У Миколки сердце остановилось. Неужели сюда явилась его бывшая директриса? Зачем бы это? Может, опять всплыл на поверхность тот злополучный камень? А может, существует на свете не одна Мария Африкановна?