Куриловы острова

Чем ближе они подходили к кранам, тем сильнее нарастали шум и скрежет землеройных машин. Уже чуть ли не у самого школьного огорода рылись в земле экскаваторы, наваливая горы песку, чадили едким отработанным газом.

— Для фундамента роют, — с видом знатока пояснил Андрей.

— Роют... — согласился Миколка.

Миколка с Андреем подолгу стояли возле каждой строительной площадки, молча переглядывались, качали от удивления головами, одними глазами выражая восторг. А восторгаться, действительно, было чем. Здесь только еще дно котлована выстилали прочными серыми плитами, а там вон уже зияет глубокий подвал будущего дома, рядом с ним выложен фундамент, а еще чуть дальше неутомимый кран подымает огромные квадратные плиты и ставит их на ребро на этот фундамент, подгоняя одну к другой. Прямо у всех на глазах поднималась все выше стена, распахивались широченные окна, звали к себе двери — рос новый дом. Сотня шагов — и новое чудо: первый этаж перекрыт, по нему бегают монтажники.

Ребята взобрались на самую вершину холма, отделявшего их школу от города. Сколько мог охватить глаз, до самого того места, где приветливо поблескивали стеклами беленькие и розово-голубые городские здания, тянулись в небо журавли кранов, ровными рядами выстроились еще недостроенные и уже, видимо, совсем готовые, даже заселенные, похожие друг на друга, будто братья-близнецы, новенькие, словно вымытые дома. Когда они выросли? Кто их возвел до самого неба?

— Видишь?..

— Умгу...

— Техника!

— А то что же.

На строительных площадках будто не было людей. Кто-то поворачивал хобот крана, кто-то кричал на стене, где устанавливались бетонные плиты, кто-то копошился с кельмой. Ни обычной рабочей суеты, ни шума. Дом рос, как в сказке, словно по мановенью волшебной палочки. Зато по дороге, вымощенной серым булыжником и покрытой густым слоем глины и чернозема, беспрерывным потоком двигались мощные автомашины. Ревели, фыркали перегаром солярки, тревожно сигналили. Сердито перекликались шоферы. Все эти машины спешили и никак не могли накормить ненасытные краны. Словно голодные аисты, хватали они в клювы плиту за плитой, балку за балкой, нагибали свои сухие шеи над гнездами, щедро кормя «аистят».

— Сила!..

— Да-а...

— И не сорвется...

— Видал, какими зубищами уцепился.

— Подымает...

— Он еще больше подымет!

Теперешних, не то что школьников, даже ясельников ничем не удивишь. Подумаешь, кран несет плиту весом в четыре тонны! Мог бы в десять тонн поднять. Повез вон тягач двадцать тонн на своих ребрах... Великое дело, двадцать тонн! Уже и по тридцать и по пятьдесят тонн возят... А все же смотрят — насмотреться не могут ребята.

Рев моторов, поскрипывание кранов, стук пневматических молотков, перекличка людских голосов — все это и есть строительство. Беспрерывное, мощное, красивое...

На ребят никто не обращал внимания. Попробовали подойти поближе, туда, где кран поднимает на стену тяжелые плиты. Их сразу заметили.

— Эй, там! Чего лазите! Места другого вам нет!..

Стало неловко. В ответ ни гу-гу. Пошли дальше.

Остановились у одного из кранов. Возле него не было ни одной машины, и крану наверное нечего было делать. Вон и крановщик покинул свое рабочее место и стал по узенькой лесенке спускаться вниз. Как на сказочного героя, смотрели на него ребята.

Да это же... Кесарь!.. Кир-Кирикович!

У Миколки даже дух захватило, стоит, смотрит, слова сказать не может. А Кесарь даже не глянул в их сторону. К какому-то дядьке усатому привязался:

— Товарищ бригадир! До каких же пор такое безобразие будет твориться? Разве это работа? Какое это строительство? В час по чайной ложке...

— Ша! Тихо! Дорогой товарищ! Ваше какое дело? Вы кто — начальник строительства? Управляющий? Управляйте вон своим краном, мне некогда! Будут тут указывать все...

Бригадир нырнул в один из дверных проемов, а Кесарь беспомощно оглянулся и встретился глазами с Миколкой. Сперва по лицу его пробежало удивление, потом он сердито насупился, но тут же не выдержал — глаза засветились радостью:

— Привет, старина! Ты откуда тут взялся? Работаешь?

— Нет, я в интернате.

Кир-Кирикович приблизился, небрежно сунул руку в карман, достал папиросы и, явно рисуясь перед своим бывшим спутником по путешествию, закурил.

— Тебе не разрешают?

— Нн-ет...

— Правильно делают. В детском возрасте курить вредно.

Миколка не знал, с чего начать разговор.

— А ты здесь?.. На кране?..

— Да, кручу...

Не поймешь — не то с гордостью, не то с пренебрежением смотрел на свой кран Кесарь.

— А школа?

— В вечерней учусь...

— Интересно? — Это уже Андрей подал голос.

Очевидно, Кесарь до сих пор не избавился от скептицизма во взглядах на жизнь.

— Что тут интересного? Разве это работа? Разве это темпы? Жди, как у моря погоды, пока тебе подадут материал.

— Почему?