Куриный бульон для души. Дух Рождества. 101 история о самом чудесном времени в году

Мне не пришло в голову, что велосипеды обычно привозят в собранном виде, и, чем бы там моя мама ни занималась за закрытыми дверями неделями напролет, это точно не велосипед. Как и все дети, я видела и слышала только то, что соответствовало той истории, которую я себе рассказывала: мне купят новый велик.

Интересно, каким он будет? Синим, как у моей подружки из соседнего дома? Или блестящим и красным, как в магазине? Может быть, он вообще будет хромированным. Я улеглась в постель и не могла уснуть почти всю ночь – у меня в голове так и крутились велосипедные колеса.

Рождественским утром я проснулась вне себя от нетерпения. Я выскочила из постели, разбудила старших братьев и сестер и даже ненадолго задумалась о погоде. Как же мне ездить на велосипеде по снегу, которым неизменно заваливало Миннесоту? Но нет ничего непоправимого: я пожала плечами и вытащила из шкафа сапоги.

Спустившись, я остановилась. Отец стоял у елки с «Полароидом» наготове. Все уставились на меня и в нетерпении ждали моей реакции. Я осмотрела все вокруг, но в гостиной не оказалось велосипеда с десятью скоростями. Но тут я заметила под елкой подарок без упаковки, но с огромным красным бантом.

Это был кукольный домик.

Меня накрыло чувством разочарования. Мне не подарят блестящий велосипед. Я не помчусь на нем по Пайнхерст‐авеню. Зря я была так уверена, что получу в этом году «новенький велик». Мои мечты о том, чтобы вместе с братьями и сестрами отправиться на поиски приключений по округе, были разбиты, как и мое сердце.

Я еле сдержала слезы. Но у меня получилось изобразить радость и благодарность. На «Полароиде», сделанном в то утро, я улыбаюсь.

По своей природе я была сорванцом и с трудом свыклась с кукольным домиком, но, в конце концов, он мне полюбился. Мы с подругой проводили много времени в магазинах для рукоделия, подключая к творческому процессу все свое воображение и деньги наших матерей. Я сочиняла рассказы о куклах, а подружка переставляла мебель. Наши мамы шили миниатюрные шторы, стеганые покрывала и простыни. Игра в кукольный домик на многие годы стала нашей любимой. А потом и уже моя дочь с удовольствием играла в него.

Но прошли годы, и она уже стала слишком взрослой для кукольного домика. Пришло время стряхнуть с него пыль и прибрать для будущих внуков. Я сняла с него тяжелую переднюю крышку… и у меня перехватило дух.

Там, внутри, все напоминало о моей маме.

Тщательно проработанные детали, вышитые крестиком полотенца, расшитые настенные ковры, фотография меня, девятилетней, на комоде в кукольной спальне. Крошечные коробки с хлопьями на кухне, банки с консервами и бутылки с молоком. Пианино с малюсенькими нотами пьес, которые я на самом деле когда‐то играла. Черепица на крыше – каждый кусочек тщательно приклеен.

Моя мама часами, неделями и месяцами создавала что‐то особенное для младшей дочки, которой обычно доставались чужие вещи. Это был подарок от всей души, который был вручен в 1980 году, но главный его смысл раскрылся мне только в 2020‐м.

Молли Малруни Уэйд

250 рождественских подарков

Те, кого мы любили, никогда не покидают нас по‐настоящему. Они продолжают вечно жить в наших сердцах, бросая свой ослепительный свет на каждую тень.

СИЛЬВАНА РОССЕТТИ

Какой мужчина возьмется произнести надгробную речь о женщине, которую никогда не встречал? Такой, которого пригласила семья, редко бывающая в церкви.

Он пришел в дом моих родителей и собрал нас в гостиной. Расспросил основные вещи, чтобы узнать о моей матери самое важное и рассказать о ее жизни перед собравшимися на похоронах.

Я могла бы рассказывать о своей матери часами. Может быть, так и стоило поступить. Но в тот момент я просто не могла. Не могла откровенничать с незнакомым человеком, который просто выполнял свою работу. Незнакомец, который пришел сделать то, что должна была сделать я.

Сидя на диване, я изо всех сил убеждала себя, что он мне нравится. Но ничего подобного в моем сердце не происходило. Мы отвечали на его вопросы: голубые глаза, 1947 год, средняя школа Ньюберри. Это было так, словно мы заполняли школьную анкету: «Богатые тоже плачут», бутерброды с колбасой, три дочки. Вопросы не заканчивались. Казалось, что у мужчины был их бесконечный запас.

Наконец, он спросил о наших праздничных традициях:

– Джуди праздновала Рождество?

Как только этот вопрос сорвался с его губ, мой отец воскликнул в ответ:

– Да, и еще как!

В комнате повисла неловкая пауза. Наш долговязый гость перестал писать в своем блокноте, не зная, что думать.

– Подарки, – сказала я, пытаясь сгладить ситуацию. – Она всегда перебарщивала с подарками.

– О да, это точно, – поддакнули мои сестры.

Отец, который сидел рядом со мной, напрягся, и я поняла, что сейчас произойдет. Как будто сейчас 25 декабря и, войдя в гостиную, папа заметил, сколько подарков мама нам накупила.