– Все в порядке. – он отряхнул пыль с колен. – Я построю для девочек Домик получше.
– Получше?
Том кивнул.
– С двумя уровнями.
И запер дверь на кухню.
Перышко царапнула дверь и громко мяукнула.
Том бросил на меня обеспокоенный взгляд:
– Бедная кошечка. Как ты думаешь, ей нужна помощь?
Что случилось с мужчиной, за которого я вышла замуж?
Ухо наизнанку
Помню, как впервые увидела Эмбер: крошечного котенка с белыми лапками и оранжевым пятном на лбу. Она пряталась в глубине вольера, сжавшись в комок и изо всех сил пытаясь слиться со стеной. Ее более общительные братья и сестры один за другим находили дом, и в итоге она осталась совсем одна. Никто не хотел забирать испуганного котенка-затворника, но я почему‐то сразу почувствовала, что эта девочка создана для меня. Оставалось убедить в этом саму Эмбер.
Она плакала всю дорогу домой и каждую ночь. Пряталась под диваном, за холодильником, каким‐то образом протискиваясь в каждый угол, до которого невозможно было дотянуться. Ее доверие пришлось завоевывать с большой осторожностью. Хруст, с которым она принялась за корм, когда отважилась, наконец, вылезти из-под моей кровати, прозвучал в моих ушах словно музыка.
С годами мы стали неразлучны. Эмбер стояла у двери всякий раз, когда я возвращалась домой с работы или из университета. Она допоздна засиживалась со мной, пока я училась, скреблась в дверь ванной и мяукала, если я сидела там слишком долго. Я, в свою очередь, уважала ее границы: могла почесать ей голову и под подбородком, но не гладила по животику и не брала на руки.
Потом случилось страшное: я стала жертвой насилия. Шок, который мне пришлось испытать, трудно описать словами. Медленно и неудержимо я погружалась в трясину самой черной из депрессий. Я перестала ходить на работу и на учебу и проводила все свое время в кровати. Моя раненая душа пряталась во тьме, сжимаясь, словно хотела навсегда исчезнуть из этого жестокого мира. Единственным моим утешением стала Эмбер. Она не отходила от меня и была рядом, когда никто другой не мог до меня докричаться.
Однажды, в самый худший момент моей жизни, я ощутила на щеке прикосновение ее холодного мокрого носа. Это заставило меня поднять голову от пропитанной слезами подушки. Эмбер сидела напротив с вывернутым наизнанку ухом. Картина была совершенно абсурдной: элегантная кошка, изящно поджавшая лапы и обернувшая хвост вокруг себя, и это нелепое ухо, которое так не шло ни к благородству образа, ни к выражению ее лица. Неожиданно я принялась смеяться и не могла остановиться до тех пор, пока вся боль не вышла из моего сердца.
Этот момент стал поворотным. Я поднялась с кровати и раздвинула занавески. Я вернулась в университет, на работу и начала посещать психотерапевта. Мне предстоял еще долгий путь к выздоровлению, но я пошла по этому пути, потому что Эмбер оказалась рядом, чтобы помочь мне сделать первый шаг. Когда я почти потеряла веру в человечество, кошка смогла вернуть ее мне.
Глава 10
Девять жизней – это не предел
Полночь – подходящее имя
После сорока пяти лет совместной жизни у нас с мужем осталось не так уж много незавершенных дел. Мы посадили сад, построили темную комнату, вырастили шестерых детей. И еще мы сделали множество ремонтов, что стоит всего вышеперечисленного. Ремонт с супругом требует особых усилий. Не раз в процессе очередного совместного оклеивания комнаты обоями мы всерьез подумывали о разводе.
Никогда не забуду самый первый ремонт. Мы тогда только что поженились и решили обновить столовую в нашем первом доме в Делавэре. В результате комната была выкрашена в светло-золотистый оттенок и стала намного более уютной. На окнах красовались новые белоснежные шторы с золотыми крапинками – они идеально дополняли выбранный нами цвет.
– Мне нравится, – сказала я, обнимая Дона за талию.
– Следующий по плану – пол на кухне, – откликнулся он. – Мы можем покрыть этот уродливый старый линолеум новой виниловой плиткой. Это несложная работа, я могу справиться с ней сам.
Мы купили виниловую плитку, и Дон начал подготовку к укладке нашего нового пола. Тут надо сказать, что за несколько дней до этого мы приютили маленького черного котенка. У него еще не было имени. Я держала его в подвале, пока он не научился пользоваться лотком.