Мой старший сын Остин вызвался приготовить обед, чтобы я не отрывалась от работы. Младшие обрадовались его выбору. Да, здоровым их питание было не назвать, но ребятишки повеселились, а я успела сдать статьи в срок.
Вскоре после обеда мы поехали в магазин. Остин толкал тележку, а остальные собирали купоны из маленьких автоматов, расставленных по всему магазину. Я купила все необходимое – само собой, моя свита тоже внесла в список некоторые коррективы.
Дома дети решили поиграть в магазин, используя купоны, которые собрали во время нашей поездки. Они расставили консервные банки и разложили закуски на кухонных стойках и притворялись, что снова покупают все уже купленное нами.
Остаток дня я прибиралась, раскладывала по местам чистое белье и готовила ужин. Дети играли, пока с работы не вернулся мой муж Эрик.
Увидев меня, он улыбнулся:
– Как прошел выходной у ребят?
Я начала объяснять, что мы ничего особенного не делали, потому что я была слишком занята. Но дети не дали мне договорить.
– Папочка, ты видел мамины ногти? Мне разрешили посидеть под столом и накрасить их, пока она печатала! – воскликнула Джулия. – Было так здорово!
– Пап, у нас сегодня был самый классный завтрак, – добавил Остин. – Ты когда-нибудь готовила такие булочки папе? Они супер!
Эрик вопросительно взглянул на меня, и я лишь пожала плечами. Двое средних детей, Джордан и Лиа, рассказали отцу об игре с купонами и особенном обеде Остина.
– Пап, сегодня был такой чудесный день! Просто отпад!
Я посмотрела на лица детей. Все они светились от возбуждения. Им понравились самодельные булочки с корицей, совершенно нездоровый обед, купоны из магазина и накрашенные ногти.
– Вам правда понравился день? Вы не расстроились, что мы не занялись ничем особенным? – спросила я.
– Мам, мы ведь сами делаем жизнь особенной, – пожав плечами, ответил Остин.
Я кивнула, понимая, насколько он прав. Счастье не в обстоятельствах, а в нашем отношении.
Обняв детей, я поблагодарила их. Они напомнили мне, что счастье кроется в мелочах.
Джулия улыбнулась и сказала:
– Мы и есть та мелочь, которая тебя радует, правда, мамочка?
Да, у меня растут умные дети.
В полном цвете
Она стояла на улице и разглядывала цветы.
– Кажется, я этого еще не говорила, но одно из моих хобби – фотографировать цветы, – сказала она, изучая те несколько растений, что еще остались у меня перед домом. – Достану-ка я камеру.
– Как знаешь, – пожала плечами я, не понимая, что в моих цветах особенного.
В тот год я почти ничего не посадила – не было настроения после потери работы. Но раз она хотела сделать снимки…
Год был тяжелым. О цветах я уж точно не думала.
Год был тяжелым. Стоило мне только подумать, что все налаживается, как меня настигала новая беда. О цветах я уж точно не думала.
Она направила объектив на розу. Я не видела ее почти двадцать лет, с самого окончания института в Нью-Йорке. Мир изменился, но мы как будто остались прежними. Мы все еще умели веселиться, как в старые добрые времена, только домой теперь возвращались не позже одиннадцати, надевали удобные туфли и принимали пару таблеток аспирина и какой-нибудь антацид. А раз уж мы не видели свои морщинки без очков, то мы не изменились и внешне. По крайней мере, существенно.
Я держала в руках пульт телевизора. На низком столике, возле журнала, который я читала, стоял мой ноутбук. Я, как всегда, делала десять дел одновременно и пыталась уместить все возможное в одном моменте. Я училась в магистратуре, активно искала работу и была типичной матерью-одиночкой двух сыновей – отважной и сильной.
Она неподвижно стояла возле последней розы в сезоне, молча делая снимок за снимком. В конце концов ее занятия утомили даже собаку, которая понуро отошла в сторону.
Вдруг заиграла песня из «Мэри Поппинс». Мне казалось, она идет прямо у меня из головы. День становился все более странным.
– Это мой мобильный, – пояснила она. – Я поставила будильник, чтобы не забыть принять лекарства. Помнишь песенку? Это «Ложка сахара».
– Будильник для лекарств? – рассмеялась я. – Неужели мы уже такие старые?
Я до сих пор отказывалась составлять списки покупок и упрямо держала все в голове. В итоге я многое забывала, но какая разница? Дело было в принципе. Я еще не готова была состариться.
Мне казалось, гнев сохраняет молодость. И я пылала здоровой яростью.
Мне казалось, что гнев сохраняет мне молодость. В те дни повсюду чувствовался привкус горечи, и я пылала здоровой яростью.
– Странные таблетки, – заметила я, когда она вытащила их из сумочки.
– Они помогают моей печени, – объяснила она и глотнула воды. – Вообще-то это даже не МОЯ печень. Я ее просто позаимствовала, – призналась она, и один уголок ее губ чуть приподнялся.