Куриный бульон для души. Выход есть! 101 история о том, как преодолеть любые трудности

Когда пришло время операции, я чувствовала, что все мои страхи ушли. И хотя мне пришлось дважды ложиться под нож, чтобы опухоль удалили без остатка (она была такой маленькой, что ее плохо было видно), но меня всегда отпускали ночевать домой!

Сейчас я не только благодарна Богу за то, что он пощадил меня и не отнял мою жизнь, но и за невероятный урок, который я извлекла из этого кризиса. Очень важно правильно молиться. Мы с Эдди не спрашивали у Бога разрешения покинуть Детройт. Мы хотели, чтобы Господь благословил нас на продажу дома и переезд в Техас. Теперь я понимаю, что мне пришлось бы тяжело, если бы мы покинули родной город и оставили там семью и друзей (в особенности наших внуков). Я была бы как корабль без парусов. И я никогда не открыла бы свою миссию для вдов в Детройте, где я смогла помочь сотням людей.

Да, жизни моей дорогой мамы, сестры, брата и мужа унес рак. Но я сегодня от него свободна. Я единственная из своей семьи осталась жива после встречи с этой болезнью. И планирую жить долго и рассказать свою историю до конца.

Преподобная Мэри Эдвардс

Желтая бабочка

Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его.

Псалтирь, 42:5

В детстве моей самой большой мечтой было стать мамой. Я всегда говорила, что хочу иметь четверых детей – двоих мальчиков и двоих девочек. Когда я стала взрослой, моя мечта исполнилась – и это было благословение! Глядя, как дети играют во дворе, я не раз ловила себя на мысли, какое счастье мне даровано, и не переставала удивляться, что все они – мои.

Как и многих матерей, меня преследовал страх, что с кем-то из детей случится беда. Увы, этот ужас стал реальностью.

Все произошло в июне. Когда раздался стук в дверь и муж вошел, чтобы сообщить мне страшное известие, ему не пришлось ничего говорить. Я все поняла, едва взглянув ему в глаза. Нашего старшего сына, четырнадцатилетнего Джоша, насмерть сбила машина.

Последующие дни и годы, когда мы пытались понять, как жить без него, казалось, слиплись в один вязкий ком. Через пару лет прекрасным весенним днем мы с моей дочерью Челси отправились на рыбалку. Это было наше любимое занятие, и мы всегда с нетерпением ждали тепла. Запах свежескошенной травы наполнял воздух, вовсю цвели нарциссы. Все вокруг, казалось, возвращалось к жизни, включая нас самих, – пусть всего на один день.

Мы взяли ведра и удочки, перелезли через старую изгородь и направились по полю к ручью. Я оглянулась на Челси и увидела, что вокруг нее танцуют белые бабочки – не меньше трех десятков. Это было такое волшебное зрелище, что я невольно подумала: может быть, это Джош посылает нам весточку оттуда, где он сейчас! Я мысленно обратилась к нему: «Джош, если ты меня слышишь, пожалуйста, пошли нам желтую бабочку».

Я дождалась, пока дочь меня нагонит, и сказала ей:

– Если увидишь желтую бабочку, это будет означать, что Джош с нами.

Она удивилась:

– Откуда ты знаешь?

– Я попросила его послать нам такую бабочку, если он здесь.

А потом мы обе одновременно воскликнули:

– Джош, пожалуйста, пошли нам желтую бабочку, чтобы мы наверняка знали, что ты с нами!

– Боже, пожалуйста, пусть Джош пошлет нам желтую бабочку!

И вдруг, откуда ни возьмись, большая желтая бабочка с круглыми крылышками пролетела прямо перед моим лицом – буквально в считаных сантиметрах! Мы изумленно раскрыли рты, взглянули друг на друга – а когда снова повернулись к бабочке, она уже исчезла. Мы больше ее не видели, но это было неважно. Мы уже получили ответ, которого ждали. С непередаваемым чувством покоя в душе мы шли дальше к ручью, повторяя:

– Ну что, Джош, пойдем на рыбалку!

Дебора Дерозье

Чудесная девочка взаймы

Ты – Бог, творящий чудеса; Ты явил могущество Свое среди народов.

Псалтирь, 776:15

Медсестра неслась по коридору, крича по-нидерландски: «Ребенок в критическом состоянии! Ребенок в критическом состоянии! Нужен педиатр!» Я невольно пожалела бедную мать этого ребенка. Через считаные минуты медсестра и врач вбежали в смотровую, где лежала моя дочь. И тут до меня дошло, что моя пятилетняя Оливия и была тем ребенком в критическом состоянии, а я – ее бедной матерью.

Педиатр назначил срочную и болезненную пункцию спинного мозга. Я пыталась подавить панику и начала произносить про себя первую из множества отчаянных молитв, вымаливая жизнь дочери.

В разгар этого хаоса подъехал мой муж Фрэнк. Мы обнялись, пряча свой страх в объятиях друг друга. Наша дочка извивалась от жестокой боли, а мы ничего не могли сделать, только ждать и молиться, когда врачи начали внутривенно вводить ей антибиотики. Никаких обезболивающих применять было нельзя, пока не определен диагноз.

Врач старался смотреть в сторону, сообщая новости. Хотя я худо-бедно понимала нидерландский, Фрэнк переводил его слова на английский: