Курок

Я перевожу взгляд на мальчика. Его темные глаза смотрят на меня из-под черных ресниц.

Почему я вдруг нервничаю? Мне страшно? Может быть, потому что дерево высокое?

– Думаю, мои родители могут рассердиться, – отвечаю я ему. Я никогда так высоко не забиралась.

Его улыбка меркнет. Спустя мгновение он разочарованно кивает.

– Ладно.

Мне становится стыдно. Я хочу забраться туда, хочу играть с ним. Дэймон хороший, не называет меня трусихой и не сердится на меня. Он мне нравится.

– Ты не дашь мне упасть? – спрашиваю я, чтобы стало совсем не страшно.

Он смотрит на меня, снова радостный, и улыбается. Потом берет за руку, и мы бежим к лестнице. Я взбираюсь первая. Доски кажутся новыми и прибиты крепко. Сердце колотится. Ведь если поскользнусь или плохо схвачусь за перекладину, то упаду.

Но я чувствую Дэймона у себя за спиной, сглатываю ком в горле и начинаю взбираться шаг за шагом. Вниз не смотрю, сосредоточившись на дверце в полу домика, виднеющейся сквозь листву.

Моя пачка цепляется за кору. Крепче хватаясь за доски, я освобождаю ее и продолжаю подниматься.

Ветер овевает мои ноги, отчего промокшая одежда становится еще холоднее. Я не сдерживаюсь и бросаю взгляд вниз, замечаю, на какой мы высоте. Резко вздохнув, я обвиваю обеими руками доску перед собой.

– Мне страшно. Слишком высоко.

Дэймон взбирается на мою перекладину, становится сзади. Мои ступни оказываются между его ступней, а руки – между его рук.

– Все в порядке. Я держу тебя, – произносит он. – Обещаю.

Я сжимаю кулаки, после чего чуть отдаляюсь от дерева, оглядываюсь через плечо и встречаюсь с ним взглядом. Дэймон так близко, почти нос к носу, и смотрит мне в глаза. Какое-то странное чувство переполняет грудь от его близости, меня будто тянет к нему. Я не могу отвести взгляд, не могу справиться с этим притяжением.

Губы мальчика касаются моих. И я как будто проваливаюсь куда-то вниз.

Дыхание перехватывает, по всему телу пробегает дрожь. Я отстраняюсь от него и крепче цепляюсь за доску. Мое лицо вспыхивает.

– Зачем ты это сделал?

– Я ничего не делал. Ты сама, – выпаливает он.

– Это не я.

Боже, мне ужасно стыдно.

Снова обернувшись, я проверяю, не злится ли мальчик, но он выглядит так же смущенно, как и я.

Это же не я его поцеловала, верно? А он меня.

Или мы оба. Уф-ф-ф-ф…

Дэймон подталкивает меня.

– Живее. Давай.

Несмотря на то что я до сих пор сгораю от стыда, мне становится легче дышать, когда понимаю – он все еще хочет подняться на дерево вместе со мной.

Клево. Значит, мы просто забудем о случившемся.

Я достигаю вершины лестницы, останавливаюсь и жду его, чтобы открыть дверцу. Он толкает ее вверх, и она распахивается, ударившись об пол.

Облегченно улыбаясь, я быстро переползаю на пол домика и встаю на ноги.

Листья вокруг шелестят от порывов ветра.

– Ого, – выдыхаю я.

Здесь словно другой мир.

Я поворачиваюсь кругом. Пол сделан в виде огромной округлой площадки причудливой формы. Отсюда видно верхушки некоторых деревьев, часовую башню, крыши особняков.

С улыбкой я указываю вдаль.

– Я вижу океан!

Сквозь ветви за лесным массивом мелькает серебристая полоска воды, тянущаяся до горизонта. Взглянув вверх, я рассматриваю ветки у нас над головами на случай, если мы захотим взобраться еще выше.

Какой же Дэймон счастливчик. Это так здорово. Будь у меня дома такое место, я бы оттуда никогда не слезала.

Он позволяет мне осмотреться, а сам в это время расхаживает вокруг, засунув руки в карманы. Я обнаруживаю на полу фонарь, спальный мешок, несколько рисунков, пустые пачки чипсов и банки из-под газировки, а затем перевожу взгляд прямо на него.

– Почему ты прячешься в фонтане, раз у тебя есть такой домик?

– Потому что они знают о нем.

Мальчик отвечает быстро – наверное, его так научили. Как часто он прячется и остается один? Дэймон не должен всегда быть в одиночестве.

Я подхожу к ограде, смотрю на его дом, где продолжается вечеринка. Только лиц присутствующих не разглядеть и музыку не слышно, потому что мы чересчур далеко.

Он останавливается сбоку.

– Почему тебя назвали Уинтер?

– В честь стихотворения Уолтера Де Ла Мэра, – отвечаю я, любуясь бескрайним простором, и цитирую фрагмент: – «Сгущается тьма,/ Вспышка за вспышкой мерцает,/ То мороз огоньки разжигает,/ И вскоре над морем пены холодной,/ Всплывает белая луна».

Я знаю весь стих наизусть, однако Дэймону вряд ли интересно его слушать. Когда одноклассники спрашивают меня о моем имени, они быстро теряют интерес.

– Он описывает зиму, – говорю я. – Мама сказала, что благодаря стиху это холодное и суровое время года показалось ей красивым. Она говорит, мы живем ради красоты, которую можно найти повсюду. Нужно лишь внимательнее присмотреться.

Мальчик задумчиво устремляет взгляд вдаль.

– Не знаю точно, почему мама решила так меня назвать, но мне нравится, – добавляю я.