Куропаткин. Судьба оболганного генерала

29 мая 1904 года японская армия заняла торговый порт Дальний, получив совершенно нетронутым, в прекрасном состоянии мощнейший оборудованный транспортный коммуникационный узел для обеспечения боевых действий сухопутных сил в Китае. После чего японские силы разделились: специально для осады Порт-Артура сформирована 3-я армия генерала Ноги, в то время как 2-я армия начала движение на север в направлении основного сосредоточения корпусов и дивизий Маньчжурской армии под Ляояном.

Численность оказавшихся на континенте сухопутных сил противника оказалась большей по сравнению с предварительными расчетами, представленными в русский Главный штаб накануне войны военным агентом в Токио – полковником Самойловым. Оказалось, что военный разведчик не учел возможности развертывания так называемых запасных сил японской армии.

После начала военных действий Самойлов по понятным причинам был вынужден покинуть Японию и с весны 1904 года находился при Полевом штабе главнокомандующего русской армией и флотом на Дальнем Востоке. Раздосадованный неверными данными о противнике, подтвержденными после массовой высадки значительного количества японских войск в Корее и Китае, Куропаткин счел его пребывание в действующей армии излишним и добился у царского наместника адмирала Алексеева откомандирования Самойлова с фронта в распоряжение командующего Приамурским военным округом генерала Линевича.

Бой у Вафангоу

Главнокомандующий на Дальнем Востоке адмирал Алексеев потребовал от командования Маньчжурской армии воспрепятствовать дальнейшему наступлению японцев и деблокировать Порт-Артур. Однако Куропаткин и его штаб не без оснований считали, что в условиях сложившейся оперативной обстановки любое выдвижение войск из района их основного сосредоточения по направлению к Порт-Артуру является слишком рискованным и противоречащим одобренному императором оперативному плану и замыслу военных действий.

Алексеева понять можно, если руководствоваться логикой восприятия им военных действий исключительно как флотоводца, адмирала, руководителя с концентрированным, специфически направленным военно-морским мышлением, оценкой оперативной обстановки на театре военных действий только через призму интересов флота.

И не более того…

До уровня ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО объединенными сухопутными и морскими силами со ступени командующего флотом он так и не поднялся.

Масштабный, всеохватывающий анализ всех элементов оперативной обстановки на Дальнем Востоке, где флот, а тем более одна военно-морская база составляли всего лишь отдельный ФРАГМЕНТ общей мозаичной картины основного – Маньчжурского, и прилегающих к нему театров военных действий, причем фрагмент не главный, не стержневой, не жизненно важный и не базовый, не системно определяющий основной вектор развития военных действий, оказался наместнику и его Полевому штабу не под силу.

Напомним, по предварительным расчетам военного и морского ведомств, а также согласованному в инстанциях оперативному плану войны с Японией, крепость Порт-Артур должна была обороняться самостоятельно своими силами в течение без малого полутора лет.

Адмирал Алексеев с целью усиления давления на заупрямившегося Куропаткина обращается за содействием непосредственно в Санкт-Петербург, откуда вскоре за подписью военного министра Сахарова в Маньчжурскую армию приходит депеша с выражением крайнего беспокойства и тревоги за участь Порт-Артурской крепости, утрата которой станет «тяжелым ударом…, подорвет политический и военный престиж России…».

Получив поддержку из столицы, главнокомандующий войсками Алексеев издает директиву о подготовке наступления на выручку военно-морской крепости.

Оказавшись в безвыходной ситуации – либо надо выполнять приказ, либо подавать в отставку, подчиненный как военному министру Сахарову, так и главкому Алексееву, КОМАНДАРМ Куропаткин все же решается направить на помощь Порт-Артуру 1-й Восточно-Сибирский корпус генерал-лейтенанта Г.К. Штакельберга в составе 33 тысяч штыков и сабель и 96 артиллерийских орудий.

В подготовленном штабом армии и подписанном Куропаткиным приказе командиру корпуса Штакельбергу предписывалось: