Куропаткин. Судьба оболганного генерала

Используя проверенные временем зубатовские методы борьбы с антигосударственной оппозицией, советская контрразведка искусственно катализировала процесс активного противостояния коммунистическому режиму, поставив задачи привлечь в специально созданную легендированную «монархическую организацию» как можно больше ушедших в тень противников большевиков, установить контакты от имени опекаемой «подпольной» структуры с зарубежными эмигрантскими центрами и иностранными разведками в интересах контроля каналов разведывательно-подрывной деятельности против РСФСР.

К середине 1924 года оперативники с Лубянки столкнулись с определенными трудностями.

В целом паутинный замысел «Треста» осуществлялся хоть и туговато, но планомерно, с достижением как промежуточных, так и конечных результатов: агентуре контрразведывательного отдела Объединенного государственного политического управления удалось войти в плотное соприкосновение с противником, на монархическую организацию КЛЮНУЛИ разведки Франции, Польши и Эстонии, Русский Обще-Воинский союз под руководством генерала Врангеля и Союз защиты Родины и Свободы Бориса Савинкова, налажены каналы продвижения военной и политической дезинформации, полным ходом реализовывалась идея советских оперативников по отвлечению сил и средств разведывательно-подрывной деятельности противника на негодный объект.

Однако проблемы имелись и главная из них состояла в отсутствии мощных, знаковых для иностранных разведок и зарубежных антисоветских центров ФИГУР в составе «Треста». Организация именовалась монархической, в том же духе составлена представленная на Западе политическая программа, а на деле из относительно известных монархистов в руководящих органах обозначились только бывший камергер Ртищев и тайный советник Путилов – персоны уровня не выше четвертого эшелона некогда существовавшей в России иерархической пирамиды самодержавной власти.

Еще более хромал о легенд и рование так называемой «военной оппозиции» большевикам: помимо Зайончковского, как председателя подпольной антисоветской структуры, во главе военного блока «Монархического объединения Центральной России» зарубежным партнерам был представлен преподаватель иностранного языка Военной академии РККА и Академии Воздушного флота имени Н.Е. Жуковского Николай Михайлович Потапов. Ввод опытного военного разведчика, бывшего военного агента России в Черногории и генерал-квартирмейстера Главного управления Генерального штаба генерал-лейтенанта Потапова в оперативную ИГРУ на позиции руководителя подпольной военной ячейки со стороны чекистов изначально выглядел довольно странно и неубедительно. В кругах военной эмиграции было хорошо известно, что Потапов де-факто перешел на сторону большевиков чуть ли не самым первым из представителей царского генералитета еще летом 1917 года, аж за три месяца до прихода сторонников Ленина к власти. Служил Потапов советской власти добросовестно с момента образования РККА, и идеологическая мотивация его враждебного отношения к коммунистам явно притягивалась за уши.

Повторим, и сам Зайончковский видной ФИГУРОЙ в царской военной элите никогда не был, максимум чего достиг – командир корпуса.

Вполне вероятно, что разработчикам «Треста» в середине 1924 года для укрепления доверия к организации срочно понадобился действительно авторитетный военачальник, известный в высших монархических кругах и желательно с солидными связями в зарубежных, предпочтительно французских (именно во Франции свили гнездо русские белоэмигрантские организации) спецслужбах.

Чекистами должен был учитываться еще один крайне важный фактор в лице Александра Ивановича Гучкова. Бывший военный министр Временного правительства, покинув Родину, рук не опустил и, обосновавшись в Париже, активно и напрямую сотрудничая с французской разведкой, продолжал играть весьма заметную роль в политике – на этот раз объектом его борьбы стал СССР и советская власть. Деятельная энергия, помноженная на солидные финансы, связи и опыт антиправительственной деятельности автоматически делали из Гучкова одного из наиболее серьезных противников большевиков, тем более, что все знали и помнили, как ему удалось в свое время мастерски организовать военный заговор и свергнуть царя. В связи с этим к Гучкову безуспешно искал агентурные подходы Иностранный отдел ОГПУ. Таким образом, к середине 1920-х годов на личности Гучкова сошлись интересы как советской разведки, так и контрразведки. О том, что в красной России появилась некая организация, объединяющая чудесным образом сохранившихся сторонников реставрации монархии, Гучков был осведомлен руководителем РОВС бароном Врангелем, также являвшимся объектом оперативной игры лубянского ведомства. Обладая звериным чутьем на масштабные авантюры, замысел чекистов Гучков почти сразу интуитивно разгадал и счел своим долгом предупредить о провокации других лидеров белой эмиграции.