Куропаткин. Судьба оболганного генерала

«Укреплять только правый фланг».

На пороге восхождения в мир иной немецкий фельдмаршал Шлиффен думал об обходном маневре против вечного противника Германской империи – французской армии; русский генерал от инфантерии Куропаткин – о защите веками таящих опасность западных границ России.

Алексей Николаевич и перед уходом из жизни оказался, как всегда, мудр и прозорлив: через 16 лет после его смерти, в 1941 году, именно с Запада, со стороны Германии в Россию придет очередная, третья по счету Отечественная война, родная земля и русский народ будут стонать под пятой оккупации, уездный центр Холм в ходе ожесточенных боев окажется разрушенным практически до основания.

Смять Куропаткина как ЛИЧНОСТЬ не удалось никому – раздавила жизнь.

Похоронили Алексея Николаевича без воинских почестей.

Гроб с телом русского кадета и генерала псковские крестьяне на своих плечах, молча, обнажив головы, бережно отнесли к храму, а затем, после отпевания, при немногочисленном стечении окрестных жителей, знавших своего знаменитого на весь мир, спешившего до конца дней своих делать добро земляка, – и на сельское кладбище.

Эпилог

Бурная революционная эпоха закрутила в стремительном огненно-кровавом водовороте и рассеяла по миру миллионы русских людей, подвела черту под сотнями тысяч биографий и развела по разную сторону политических пристрастий и идеологических баррикад абсолютно всех, так не примирив до конца монархистов и социалистов, либералов и радикалов, белых и красных, левых и правых, жертв и палачей, живых и мертвых.

Повезло тем боевым товарищам и друзьям, соратникам и сослуживцам, покровителям и командирам, оппонентам и недоброжелателям Алексея Николаевича Куропаткина, кто ушел из жизни до начала анархического сумбурного движения карательной машины, перемалывающей русские имперские государственные, правовые и моральные устои, и не увидел воочию всей масштабной трагедии, постигшей страну: Ванновскому, Обручеву и Драгомирову, Витте, Линевичу и Стесселю, Масловскому, Штакельбергу и Гриппенбергу, Виктору Викторовичу Сахарову, Плеве и Гродекову, Соболеву, Чурину и Ламсдорфу, Лобко, Самсонову и Соллогубу, Харкевичу и Гаврилице.

Верный и преданный Куропаткину, выпестованный им Николай Николаевич Сивере добровольно вступит в РККА, скончается от сыпного тифа в Туркестане в 1920 году.

Непримиримыми борцами против большевиков и символами Белого движения станут Алексеев, Корнилов, Деникин.

Попадут под «красное колесо» и будут ликвидированы: царь Николай II и вся его семья, генералы Эверт, Ренненкампф, Рузский, Сухотин, Смирнов, Жилинский, Владимир Викторович Сахаров, Радко-Дмитриев, Косоговский, вынудят покончить жизнь самоубийством бесстрашного кавалериста Мищенко и обвиненного в сотрудничестве с ЧК Болховитинова.

Посчастливится уцелеть ВОВРЕМЯ укрывшимся в эмиграции великому князю Николаю Николаевичу, Гучкову, Безобразову, Сухомлинову, Вогаку, Каульбарсу, Керенскому, Гурко, Горбатовскому и Деникину.

Еще больше «повезет» тем, кто ПЕРЕМЕТНУЛСЯ и стал верой и правдой служить советской власти: Потапову, Зайончковскому, Брусилову, Бонч-Бруевичу, Литвинову. Ненавидевший Куропаткина Бонч-Бруевич станет одним из трех, наряду с Самойло и Новицким, бывших генералов Русской императорской армии, кто ВЫСЛУЖИТ генеральские погоны и красные лампасы вдобавок еще и у большевиков, под конец жизни надиктует воспоминания, изданные под названием «Вся власть Советам».

На протяжении всей жизни характерной отличительной чертой Алексея Николаевича Куропаткина была насыщенность и содержательность каждодневного, направленного на достижение конечного конкретного результата ДЕЙСТВИЯ: не терпел праздности и увеселения, беспрестанно учился и работал над собой, добросовестно, не за страх, а за совесть служил царю и Отечеству, грамотно организовывал подчиненный личный состав, толково преподавал, дотошно и тщательно фиксировал всю проделанную работу в дневниках, причем дневники считал не заготовкой для будущих мемуаров, а неотъемлемым составным элементом системы самоконтроля; обобщал, анализировал, писал отчеты и докладные, научные статьи и книги, интенсивно общался с широким кругом самых разнообразных лиц в окружении и при всем этом абсолютно не имел и не желал иметь понятия о свободном времени, созерцательности и развлекательном отдыхе.

Он прожил в нескольких эпохах, соприкасаясь с сотнями известнейших, знаковых фигур отечественной и мировой политики, сам являлся ТВОРЦОМ ИСТОРИИ государства, участником не эпизодов, а важнейших исторических событий, причем участником далеко не самым последним и не самым малозначительным.

Так случилось, что за свою 50-летнюю службу Куропаткин неоднократно оказывался в ЭПИЦЕНТРЕ внешнеполитических и оборонных проблем Российской империи: расширение границ государства в Средней Азии, Русско-турецкая война, «большая игра» в Синьцзяне, Афганистане и Персии, Гаагская мирная конференция, дальневосточный кризис начала XX века, война с Японией, Первая мировая война, государственные перевороты 1917 года.