Курортное убийство

В голосе снова зазвучала враждебность. Однако Андре Пеннек тотчас взял себя в руки и сменил тон.

– В Тулоне. В четверг я был в моем доме в Тулоне, где весь день работал.

– Конечно, кто-то может это подтвердить?

– Естественно, моя жена. Вчера утром я был в кабинете, куда мне позвонил Луак Пеннек. Я сразу выехал в Понт-Авен. Жена привезла в аэропорт чемоданчик с самым необходимым. Она могла видеть мой посадочный талон. В Кемпере я взял напрокат машину. Больше мне нечего вам сказать.

– Упомянуты ли вы в завещании вашего брата?

– Простите?

– Как вы думаете, упомянуты ли вы в завещании вашего брата?

– Нет, я этого не думаю. Если бы это было так, то он должен был в последние годы внести изменения в завещание, что представляется мне маловероятным. Из-за наших с ним разногласий он четко сформулировал причины моего исключения из числа наследников и оформил это нотариально. Он сам мне об этом сказал.

Андре Пеннек окончательно успокоился и говорил теперь совершенно спокойно.

– Видите ли, я в известной мере человек довольно состоятельный и не нуждаюсь в финансовой помощи. Кроме того, вам, несомненно, известно содержание завещания моего брата, и вы знаете, что я не вхожу в число наследников.

– Самый большой капитал политика – это его репутация; к тому же – самый уязвимый капитал.

– Господин комиссар, – в тоне Андре Пеннека зазвучали примиряющие нотки, – мне кажется, что наш разговор принял какую-то странную направленность. Я приехал, чтобы узнать, как продвигается расследование убийства моего брата, узнать, что вы уже знаете. Честно говоря, до остального мне нет дела. Кроме того, мне надо посмотреть, не нуждаются ли в моей помощи Луак и Катрин Пеннек, все ли в порядке с отелем, ведь он был целью и смыслом жизни моего брата.

Дюпену потребовались все силы, чтобы сдержаться.

– У нас пока нет никаких существенных результатов по этому делу, господин Пеннек. Расследование продолжается. Я опрашиваю подозреваемых.

– То есть пока ничего нет?

– Доверьтесь бретонской полиции. Как вы считаете, господин Пеннек, что могло произойти? Мне было бы очень интересно знать ваше мнение. Есть ли у вас какие-то идеи на этот счет?

– У меня? Естественно, никаких. Да и откуда им взяться? Ограбление? Почему нет, мой брат был хорошим бизнесменом, а сейчас настали такие времена, что могут зарезать за десять евро.

– Это ваше предположение, так?

– У меня нет никаких предположений. Расследование преступления – это ваша задача.

– В последнее время вы общались с братом?

Андре Пеннек ответил без промедления:

– Во вторник мы с ним разговаривали по телефону.

– В последний вторник?

– Да, два дня назад.

– Какое удивительное совпадение! Вы разговариваете крайне редко, но поговорили незадолго до его смерти.

– Это довольно неприличный намек. Собственно, весь наш разговор и состоит из таких намеков. Я не намерен продолжать разговор в подобном духе.

Резкое содержание фразы находилось в разительном контрасте с безмятежным тоном, каким она была произнесена. Андре Пеннек, надо отдать ему должное, умел держать себя в руках. Даже здесь, меняя по желанию тональность высказываний, он оставался до мозга костей политиком.

– Вы можете сказать, о чем шла речь в вашем телефонном разговоре?

– Как вы уже знаете, я время от времени ему звонил, чтобы узнать, как он себя чувствует, как идут дела в отеле, как живут его сын и сноха. То есть меня интересовали только семейные дела. Я делаю это уже без малого десять лет. Мне хотелось общения – несмотря на всю сложность наших отношений.

– Тем не менее разговор продолжался десять минут.

– Да, мы десять минут обсуждали семейные дела. И могу сказать вам прямо: он не сообщил мне ничего необычного. Я не заметил ничего особенного в его тоне.

– О чем конкретно вы говорили?

Андре Пеннек ненадолго задумался.

– Мы поговорили о рыбалке. Он собирался купить новое рыболовное снаряжение. Но это была обычная его тема – море и рыбалка.

– Да, – остановил Пеннека Дюпен, – я согласен с вами, и знаете, мне кажется, что мы можем закончить этот разговор. Смею предположить, что вы узнали то, что хотели узнать.

По лицу Пеннека снова пробежала легкая тень раздражения.

– Теперь я буду надеяться, что вы лично проинформируете меня о результатах, когда они наконец появятся.

– Мы непременно это сделаем, господин Пеннек, можете на это рассчитывать.

Пеннек пружинисто встал, с профессиональной вежливостью протянул Дюпену руку и направился к двери.

– Прошу прощения, господин Пеннек, еще один, последний вопрос: как долго вы намерены здесь пробыть?

Пеннек остановился у двери:

– До выяснения всех обстоятельств дела и, естественно, до похорон.

– Хорошо. У меня есть номер вашего телефона, и я знаю, где в случае необходимости вас найти.

Пеннек не стал тратить время на ответ. Дюпен подождал, когда он покинет приемную, а затем вышел из кабинета.

– Сейчас я поеду к нотариусу, Нольвенн.

На краю стола Нольвенн стояла чашка кофе. Дюпен невольно улыбнулся. Нольвенн всегда, не говоря ни слова, ставила на свой стол чашку. Он взял ее и осушил одним глотком.