Курортное убийство

– Поезжайте, – отозвалась Нольвенн. – Я только сделаю один звонок – надо получить официальное разрешение на ознакомление с завещанием. Мадам де Дени только позавчера вернулась из Лондона. Она происходит из старинной, очень старинной семьи. К тому же она бегло говорит по-бретонски. Правда, с мужчинами ей почему-то не везет.

Дюпен все еще находился под впечатлением неприятного разговора.

– Мне надо позвонить Ривалю.

– Он только что звонил сам – по поводу взлома.

– Очень хорошо.

– Ужасный человек – этот Андре Пеннек, – грустно произнесла Нольвенн. – Как странно – они внешне похожи как две капли воды, но внутренне между ними не было ничего общего.

Дюпен промолчал.

– Ах вот еще что: вчера позвонила ваша сестра. Нет, нет, ничего особенного, она просто хотела с вами поговорить. Я сказала ей, что вы по горло заняты трудным делом, и она попросила передать вам привет.

Лу. Он давно собирался ей позвонить, но было недосуг, а теперь вот она уже и не пытается позвонить ему на мобильный.

– Спасибо, Нольвенн, я ей перезвоню.

Давно пора это сделать.

Он поспешил к двери.

Машину Дюпен оставил на парковке у гавани, идти было недалеко, но проехать этот кусочек было проблематично – в Конкарно полно улиц с односторонним движением.

Дюпен достал телефон и набрал номер.

– Риваль?

– Да, слушаю.

– Проконтролируйте, когда Андре Пеннек выехал из Тулона. Проследите весь его путь. Когда и где он купил билет и каким самолетом летел? Где в Кемпере взял напрокат машину? Выясните все, срочно! – Он сделал короткую паузу. – Что говорит Реглас о взломе?

– Слушаюсь, господин комиссар. Я тотчас этим займусь. Реглас говорит, что не смог ничего обнаружить, во всяком случае, пока. Сейчас он занимается следами – ищет отпечатки подошв на подоконнике и вокруг. Он хочет понять, входил ли кто-нибудь вообще в ресторан.

– Вы тоже ничего не заметили? Вы хорошо все осмотрели?

– Естественно, господин комиссар. Мы ничего не увидели, все как обычно, никаких изменений по сравнению с тем, что мы видели вчера – как в баре, так и в ресторане. Если даже кто-то и проник в помещение, то никаких видимых следов он там не оставил.

– Отлично, Риваль.

– Но я не вижу в этом никакого смысла. Зачем кому-то понадобилось срывать печать и разбивать окно? Вам не кажется, что это какой-то глупый ход?

– Не имею ни малейшего понятия, Риваль.

– Я буду держать Пеннека в курсе. Как я понимаю, у вас нет никакого желания делать это самому.

– Хорошо. Увидимся после моего визита к нотариусу.

– Интуиция подсказывает мне, что за этим делом прячется какая-то нехорошая история, очень нехорошая.

Риваль произнес это многозначительным тоном, не соответствующим всей тональности разговора. Повисла долгая пауза.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не могу ничего сказать. На самом деле я ничего не знаю, только чувствую.

– Ну, тогда пока.

Дюпен отключился.

Нотариус занимала красивый старинный каменный дом – со вкусом реставрированный – в верхнем течении Ле-Моро, где извилистая речка с журчанием текла по грудам темных камней. На первых двух этажах располагались кабинеты, на третьем были жилые апартаменты мадам де Дени. В маленьком, засаженном цветами палисаднике росло с полдюжины пальм, привлекавших внимание туристов; иногда было слышно, как кто-то из местных жителей хвастается, сообщая всем известные факты: «Гольфстрим точно огибает Бретань, и поэтому у нас мягкая зима – температура редко бывает ниже десяти градусов, а для пальм это просто идеально».

Дверь открыла сама мадам де Дени, весьма стильно одетая в дорогое, но скромное бежевое платье и высокие сандалии.

– Добрый день, господин комиссар.

Она улыбнулась комиссару – без излишней приветливости, но дружелюбно.

– Добрый день, мадам мэтр.

– Входите. Мы сейчас поднимемся в мой кабинет.

Она жестом указала Дюпену на лестницу, начинавшуюся непосредственно от входной двери.

– Спасибо.

Дюпен вошел.

– Как ваши дела?

– Благодарю, отлично.

– Это я благодарен вам за то, что вы так скоро откликнулись на мою просьбу и уделили мне время. Вы, должно быть, хорошо знали господина Пеннека.

– О да, не только хорошо, но и очень давно, с детства.

Мадам де Дени села за свой элегантный старинный стол, Дюпен на один из не менее элегантных стульев.

– Господин Пьер-Луи Пеннек звонил мне во вторник и сказал, что хочет обсудить важное личное дело, не имеющее отношения к отелю и очень спешное. Мы договорились встретиться в четверг, в 18 часов. Однако через час он перезвонил и попросил перенести встречу на утро в пятницу. Он также сказал мне, что хотел бы внести изменения в завещание. Думаю, я должна была вам это сказать, прежде чем мы перейдем к содержанию завещания.

Слушая нотариуса, Дюпен вздрогнул и мгновенно насторожился.

– Внести изменения в завещание?

– По телефону он не сказал, о каких изменениях идет речь. Я спросила его о сути изменений, чтобы иметь возможность подготовиться, но он пожелал обсуждать этот вопрос только лично.

– У вас нет никаких догадок на эту тему? Что, по-вашему, он мог там изменить?

– Не имею ни малейшего понятия.