Курортный Детектив

Девушка принесла горячие закуски, и они принялись за еду. Вкус у блюд в самом деле оказался превосходным. Лунин давно такого не ел.

— А я как будто создан для этого дела, — сказал Эрнест, откусывая от бутерброда с семгой. — Нет ничего приятнее, чем указ о назначении, или еще лучше снятии. Люди так переживают по этому поводу, просто удивительно. Хотя ведь ничего страшного — повыше, пониже. В ссылку никого не отправляют. Даже за целиком проваленный участок.

— Да, вот вчера маневры, я слышал, были просто убитыми, — сказал Кириллов. — И ничего, все отделались выговорами.

— Это точно, — откликнулся Эрнест. — Давно не видел такого позорища.

Как бы для иллюстрации того, куда свернула беседа, в зал вошла группа военных, судя по всему, очень высокопоставленных. Увидев верховного главнокомандующего, они остановились, вытянулись в струнку и отдали ему честь, он приветствовал их рассеянным кивком. Военные прошли в другой угол зала, видимо, стремясь от начальства держаться на всякий случай подальше.

— Дуболомы, — прокомментировал их появление Карамышев. — Иногда мне кажется, что и я мог бы командовать лучше. Хоть я и не профессиональный военный. Слава богу, у нас не назревает сейчас никакой войны.

— А эти стычки на улицах? — спросил Лунин.

— Ну, это мелкие полицейские операции, — ответил Эрнест. — Что, здорово досаждают?

— Да не так чтобы уж очень… Хотя сегодня с утра жарко было, это точно. Я уж чуть было отстреливаться не начал.

— Да, нашим парням пришлось там потрудиться, — сказал Эрнест. — Пора с этим заканчивать, с этой вольницей. Больше я этого допускать не намерен. Хватит, порезвились уже.

— А чего они хотят добиться своими нападениями? — спросил Лунин. — Мне никто не может дать вразумительного ответа.

— Да ничего особенного, просто раскачивают обстановку. Ты хочешь в их действиях логику, что ли, найти? — спросил Эрнест, сверкнув глазами, беседа явно доставляла ему удовольствие. — Логики ты там не дождешься, не надейся.

— А почему они так сильны? — спросил Лунин. — Почему нельзя прекратить это сразу?

— Как у тебя все легко, — сказал Карамышев. — Ты думаешь, власть — это так много значит? Власть у нас еще очень непрочная. Одно название, я бы сказал.

— Ничего себе название, — пробормотал Лунин, принимаясь за жаркое. Еще один бокал пива бы ему не помешал.

— Это так только выглядит. Ничего, после выборов все сразу войдет в свою колею. А сейчас… У них сильные организации, они давно работают, большие традиции. Вообще эта идея имеет популярность в массах. Вполне могут хорошо выступить и на выборах. Что потом в парламенте с ними делать, ума не приложу… Ничего, этот вопрос мы будем решать.

Некоторое время они ели в молчании. Лунин почувствовал, как по телу разливается приятное чувство сытости и какого-то покоя. Эрнест был, безусловно, самым опасным человеком в этом небольшом мирке, но может быть, именно поэтому находиться с ним рядом и иметь возможность задавать вопросы — давало чувство безопасности, хоть и иллюзорное, Лунин это хорошо понимал.

— А что там произошло со смертью Шмелева? — спросил он, решившись наконец узнать о том, что его больше мучило. Пока Эрнест находился в таком хорошем настроении, этим надо было пользоваться.

— Ох, это большая проблема, — ответил Карамышев, вдруг заметно помрачнев. — Он много важного делал. Оголилось целое направление.

— А чем он занимался?

— У него была очень светлая голова. Я не люблю опираться на старые кадры. Все эти болваны только повторяют то, что давно заучили.

— И все-таки, что именно он делал? — спросил еще раз Лунин, видя, что Эрнест погрузился в задумчивость. — На каком участке работал?

— Да какая теперь разница? Н— думаю, что кто-то его полноценно заменит. Он придумывал самые необычные и… скажем так, остроумные ходы. А в какой сфере, это уже неважно.

— Да, юмор здесь ценится, это я понял, — сказал Лунин как бы про себя.

— Более чем, — откликнулся Эрнест. — Всегда приятно, когда что-то… м-м… взрывает мысль. У Шмелева это получалось великолепно. Даже я иногда удивлялся. Хотя меня трудно удивить.

— А от чего он умер? У меня какая-то противоречивая информация.

— Болел и умер, — сказал Эрнест с каким-то странным равнодушием. — Иногда такое бывает. Хотя некстати сейчас, ох как некстати. Целый ряд дел придется перекраивать в самом срочном порядке. Все планы сбились, все надо делать по-новому.

— Но, может быть, этим вопросом стоило бы заняться, — осторожно сказал Лунин. — Все-таки какая-то странная смерть.

— Нет, никакого расследования я проводить не намерен, — ответил Эрнест. — Тут все ясно. К тому же тело уже кремировано, завтра будут торжественные похороны. Большое событие, ты в числе приглашенных, конечно. Они еще пожалеют обо всем этом.

Лунин не понял последнюю фразу, но ясно было, что дальнейшие расспросы производить не стоило. Эрнест как-то замкнулся, от его недавнего благодушного настроения не осталось и следа.