Курс лекций по древней и средневековой философии

Стоицизм и эпикуреизм критикует не только скептик. И стоик, и эпикуреец, излагая свои догматические представления о мире и о богах, в истинности которых они уверены, не забывают куснуть друг друга. Но в критике эпикурейства стоик солидаризируется со скептиком, говоря, что скептик облегчил его задачу, когда "изобличил ошибки Эпикура" (II. I, 2). Эпикуреец не спорит со скептиком, ведь тот ничего не утверждает, но к стоицизму он беспощаден: "Речи стоиков о природе богов пусты" (III. XXXIX, 95), а сами стоики "тупоумны" (I. X, 24).

Сам Цицерон, которого эпикуреец зачисляет в союзники к скептику, иронически говорит и о нем, и о скептике, что "вы оба учились у ...Филона ничего не знать" (I. VII, 17), занимает, казалось бы, нейтральную позицию, но чувствуется, что он относится к эпикурейцу хуже, чем к стоику, вкладывая в уста скептика такие выражения, как "постыднейшие учения Демокрита", "Эпикур, зевая, набредил", "не пахнет от Эпикура", подвергая сомнению творческий характер учения Эпикура ("что в учении Эпикура о природе не от Демокрита?"). Он позволяет себе пренебрежительно-ироническое изображение эпикурейца: "Тогда Веллей очень самоуверенно, по обыкновению этих людей, более всего, видимо, опасаясь, как бы не подумали, будто он в чем-то сомневается, и с таким видом, словно он только что покинул собрание богов и спустился из эпикуровых междумирий, сказал..." (I. VIII, 18). И в конце своего трактата Цицерон говорит, что ему "более похожим на истину" показалось мнение стоика, чем эпикурейца.

В чем же суть спора между стоиком и эпикурейцем (при критическом участии скептика-пробабилиста и стоящего за ним Цицерона)? Трактат называется "О природе богов", так что может показаться, что вопрос о том, существуют ли вообще боги, там не стоит, что заведомо признается, что они существуют. Однако Цицерон не умалчивает и о мнениях тех философов, которые утверждали, что "вовсе нет никаких богов" (I. I, 2). Таковыми были известный нам киренаик Феодор и Диагор Мелосский. Известно, что один из них отверг свою веру в существование богов после того, как его лучший друг поступил с ним крайне подло - и не был за это наказан богами. Значит, сделал вывод Феодор, никаких богов нет, иначе не могла бы случиться несправедливость.

Но все же Цицерон обсуждает вопрос не о существовании богов, а об их природе, но, находя в мнениях людей о природе богов такие различия и такие противоречия, которые никак нельзя примирить, он невольно ставит под вопрос и само их существование, ведь те, кто признает существование богов, имеют о них свои мнения, "мнения же эти столь различны и столь противоречивы, что, весьма возможно, все они ложны..." (I. II, 5), а если так, то не колеблется ли сам тезис о том, что боги существуют? Цицерон, однако, избегает такой прямой постановки вопроса и погружается в частный вопрос - о том, "живут ли боги в полном бездействии, ни во что не вмешиваясь, совсем не заботясь о мире и об его управлении им, или, напротив, они с самого начала и все сотворили, и установили, и всем в мире до бесконечного времени управляют, и все приводят в движение" (I. I, 2).

В своем выступлении эпикуреец вскрывает противоречия и даже нелепости в представлениях о богах у древнегреческих философов, начиная с Фалеса и кончая Хрисиппом (см. I. VIII-XV), делая вывод, что все это "скорее похоже на бред безумцев, чем на мнения философов" (I. XVI, 42). Не оставляет он без своего критического внимания и поэтов, которые "вывели богов, воспламененных гневом и безумствующих от похоти", которые своим художественным воображением "заставили нас увидеть их войны, сражения, битвы, раны; кроме того, - их ненависть, раздоры, разногласия, рождения, смерть, ссоры, жалобы, проявления самой необузданной страсти, супружеские измены, заключения в цепи, сожительство со смертными и в результате - рождение смертного потомства от бессмертных" (I. XVI, 42). Исключением является только Эпикур, перед которым следует "благоговейно преклониться" (L XVI, 43).