Курс молодого бойца

Ирина Дмитриевна ответила, направляясь мыть руки:

– Да ладно… Ты мне за эти дни как родной стал.

– Слышь, Ирка?! – вдруг позвал еѐ Сухачѐв, словно с трудом

решаясь на что-то.

Она, не оборачиваясь, откликнулась:

– Ну?

197

– Можно, я тебе как родной совет дам?

– Валяй!.

Сухачѐв поднялся с кушетки, доковылял до раковины, аккуратно

закрутил кран и сказал:

– Вы когда с Медведевым целуетесь… Прячьтесь хотя бы!

– А ты, я смотрю, никак не успокоишься! – резко оборвала его

девушка. – Увидел один раз и думаешь…

Сухачѐв покачал головой:

– Да ладно я! Колобков видел… Сюда приходил!

Внезапно Ирину будто прорвало. Она отшатнулась в угол и

закричала:

– Что ты врѐшь?! Что вам всем от меня нужно?! Ты же в столовой…

С прапорами на короткой ноге! Тебе из части выйти что два пальца.

Найди себе бабу в городе. И давай ей советы сколько влезет!

– Я же по-хорошему, – огорчѐнно пробормотал повар.

Но остановить разошедшуюся медсестру не смог. Она

презрительно бросила ему в лицо:

– А по-хорошему – иди своей дорогой!. И точи лясы со своим

хлеборезом! Вы что, завидуете? Что нормальный парень знает цену

нормальной девушке?!

Сухачѐв побледнел и решился:

– Да цена-то тебе… Кусок масла да банка компота!.

По медпункту разнѐсся звук хлѐсткой пощѐчины. Голова повара

качнулась. Он расстроено потрогал место удара и беззлобно сказал:

– Дура ты. Поспорил он на тебя. На масло и компот поспорил!

На глаза девушки внезапно навернулись слѐзы. Она вскрикнула:

– Врѐшь! Опять врѐшь!

Сухачѐв развернулся и, немного горбясь, поковылял к выходу.

Взявшись за ручку, он тихо сказал:

198

– Солдатское радио не врѐт. А не веришь… У Медведева своего

спроси!

Дверь негромко хлопнула. Старший сержант Пылеева закрыла

лицо руками, упала на кушетку и разрыдалась…

Тихим утром чѐрный «БМВ» последней модели остановился у

КПП Н-ской части. Дежурный вышел и с любопытством уставился на

шикарный автомобиль. Парковать гражданские машины у ворот

категорически запрещалось. Он неторопливо поправил повязку,

направляясь к машине. Тонированное стекло медленно поползло вниз.

Дежурный наклонился. Неизвестно, какие слова произнѐс ему человек

из «БМВ», но солдат вдруг резко выпрямился и бегом влетел обратно на

КПП.

Через несколько минут туда в срочном порядке прибыл рядовой

Медведев. Он вбежал в комнату дежурного и, отдуваясь, спросил:

– Вызывали?.

Дежурный кивнул:

– К тебе приехали.

– Кто?

– Мужик в пальто! Во-о-он там, в машине.

Мишка недоумѐнно посмотрел в окно. «БМВ» мигнул фарами.

Мишка пожал плечами и пошѐл к машине. Низкий голос солидно

спросил:

– Медведев Михаил Петрович?

– Допустим, – всѐ ещѐ недоумевая, ответил рядовой Медведев.

Дверца распахнулась. Из салона вылез мужчина в костюме. Он

радостно распахнул объятия:

– Здорово, Мишка!

Тот холодно улыбнулся и негромко произнѐс:

– Папа?!

199

Разговор между отцом и сыном состоялся на заднем сиденье

машины. Они немного помолчали. Потом отец осторожно сказал:

– Я вижу, ты ещѐ дуешься.

– На что?

– Ну, что от армии тебя… не люблю это слово… «не отмазал».

– Да ну. Я сам виноват, – пожал плечами Мишка.

Отец удивился.

– Хм… Слова не мальчика, но мужа! Да, чуть не забыл! – Он

спохватился, достал дорогую коробку шоколадных конфет и большой

полиэтиленовый пакет. – Держи. Джентльменский набор.

Мишка заглянул в пакет. Тот оказался набит фруктами: яблоки,

апельсины, бананы, киви, ананас, фейхоа…

– Спасибо, – равнодушно пробормотал он, откладывая пакет и

коробку в сторону.

– Лопай. Здесь такого в меню нет. – Отец немного виновато

покосился на него. – Знаешь, я тогда тоже был не прав… Незачем тебе

два года терять.

– Теперь-то уж чего? – Мишка порылся в пакете, вынул яблоко,

вытер его рукавом и с хрустом надкусил.

– Да нет. Есть чего. – Медведев-старший взял в руки кожаный

портфель, извлѐк оттуда несколько листов и протянул ему: –

Ознакомься.

– Порок сердца. Язвенная болезнь желудка. Плоскостопие… Что

это? – спросил Мишка, перебирая бумаги.

– Список причин, по которым ты можешь быть досрочно

комиссован из армии. Выбирай любую.

– А если я не хочу?

Отец усмехнулся:

– Молодец! С юмором у тебя по-прежнему всѐ в порядке. Плюс –

я договорился с ректором одного института. Ты ещѐ можешь успеть к

началу семестра.

200

Мишка отвернулся к окну. В руках у него был пропуск обратно, в

беззаботную и приятную гражданскую жизнь. Нельзя сказать, что ему не

хотелось им воспользоваться… Но в то же время что-то мешало. Что

именно, сформулировать точно он не мог. Но почувствовал, как в душе

шевельнулась обида. Словно его заставляли совершить предательство.

И ещѐ обвинили в слабости и трусости…

– Ты ждѐшь, что я сейчас тебя расцелую?! – пробурчал Мишка,

понимая, что не сможет объяснить отцу своих переживаний.

Но, как ни странно, тот догадался. И мягко, ненавязчиво произнѐс:

– Я понимаю. Ты провѐл здесь уже какое-то время… Может, ты