Курс молодого бойца

Прапорщик ошеломлѐнно посмотрел на шницель и с чувством

глубокого неудовлетворения произнѐс:

– Твою дивизию! !

Прапорщик не любил точные науки. Ещѐ меньше ему нравилась

оценка за контрольную. Он сидел за столом, уставившись в

злополучную тетрадь, и ждал. Наконец в дверь просунулась голова в

кепке. Кузьма Соколов повѐл глазами и спросил:

– Вызывали, товарищ прапорщик?

В ответ раздался оглушительный рык:

– Не по-о-нял! ! Товарищ солдат, вас что, не учили правильно

заходить в кабинет начальника?!

Кузьму будто пылесосом всосало в каптѐрку. Он сделал два

строевых шага, отдавая честь:

– Товарищ прапорщик, рядовой Соколов по вашему приказанию

прибыл.

– Соколов? Какой Соколов? – недоумѐнно переспросил

прапорщик.

– Кузьма…

– Кузьма Соколов?. Есть у меня один боец Кузьма Соколов. Но тот

Соколов – хороший солдат, отличник боевой подготовки, грамотный

парень… А ну, покажи военный билет! – Шматко выхватил протянутый

военный билет и театрально удивился: – Соколов Кузьма… Странно!

Глянь-ка сюда, Кузьма Соколов. – Прапорщик ткнул пальцем в тетрадь –

Читать ещѐ не разучился? Что здесь написано?!

– Неудовлетворительно…

194

– Неудовлетворительно! Двойка! Не четвѐрка! Даже не тройка!

Двойка! И как это прикажете понимать, Соколов Кузьма? Армия мозги

отшибла? Так?!

– Никак нет, товарищ прапорщик!

Шматко привстал из-за стола.

– А куда они делись? Мозги?! Три контрольные на пять, а

четвѐртая на два! Как специально! – И тут на него словно снизошло

озарение. – Слушай, а может, ты специально?

Их взгляды на секунду скрестились. Кузьма первым отвѐл глаза.

Прапорщик сел на место и понимающе протянул:

– А-а-а… Вот она где собака порылась! Старшине западло решил

сделать? Месть! Из-за какой-то паршивой тушѐнки?! И не стыдно?! А

мне стыдно! Перед людьми стыдно! Люди доверили решить

контрольную…

Кузьма вдруг встрепенулся:

– Так это я не вам решал?.

– Слава Богу! – облегчѐнно выдохнул Шматко и тут же

поправился: – То есть… какая разница! Мне – не мне! Результат

хреновый! Ладно! Чего я тут перед тобой распинаюсь. Сам понимать

должен. Некрасиво ты поступил! Некрасиво! В общем, чтобы это было в

первый и последний раз! Ясно?

– Так точно!.

Прапорщик понизил голос и, мгновенно оттаяв, заворчал:

– Так точно!. Повезло тебе со старшиной, Соколов. Я – человек не

злопамятный… в отличие от некоторых. Давай договоримся: кто старое

помянет, тот Кутузов! – Он добродушно хихикнул. – Даю тебе

возможность искупить, так сказать… – На стол шмякнулась ещѐ одна

тетрадь. – Вот! Очередная контрольная. На этот раз для меня, лично. Так

что надо, чтоб всѐ… как надо… Понятно?!

– Так точно!

195

– Надеюсь на тебя, Соколов! И чтоб между нами не осталось

никаких там… – Шматко извлѐк из шкафа банку тушѐнки. – Вот! Только

ешь тут.

– Спасибо, товарищ прапорщик, не стоит… – попытался

остановить приступ этой щедрости Кузьма.

Но прапорщик ловко вскрыл банку и выковырял из неѐ кусок

мяса.

– Стоит, стоит. Ты ж до сих пор еѐ так и не попробовал. Вкусная! –

промычал он с набитым ртом. – Натуральная. Не какая-нибудь соя.

Свининка!

Внезапно из-за шкафа раздался щелчок. Прапорщик кинулся в

угол и достал оттуда мышеловку. Снова пустую. Он разочарованно

покрутил еѐ в руках.

– Блин, опять ушла! Но котлету съела… Вот твари! Вообще всѐ

жрут! Смотри, от гречки, считай, ничего не осталось… – Шматко вытащил

из шкафа почти пустой мешок и злобно сплюнул. – Ё-моѐ! Не

поленюсь, схожу к Данилычу, возьму дуста. Насыплю тут везде. Сам

сдохну, но эти твари тоже жить не будут!.

Тем же вечером в бытовке сержантский состав неторопливо

собрался на «второй ужин». Ложки негромко постукивали по железным

мискам. Сержант Прохоров блаженно произнѐс:

– Вкусно-о…

– Ещѐ бы не вкусно. Гречка с маслом, – отозвался Рылеев.

Фома сыто откинулся на спинку стула.

– А прикольно ты с дыркой в мешке придумал. Прапор мышам

войну объявил.

В бытовке раздался приглушѐнный смех. Рядовой Евсеев не

въехал в тему:

– А что, в каптѐрке мыши есть?

Сержанты снова засмеялись. Рылеев пояснил:

196

– Ну, мы одну подбросили… доходягу. Для отвлекающего

манѐвра. А он еѐ подкармливает…

– Из мышеловки, – добавил Фома.

Смех стал громче, превращаясь в хохот. Рылеев с сожалением

облизал ложку:

– Однако пора завязывать.

– А что так? – удивился Прохоров.

– Да прапор сегодня к Данилычу на склад за дустом ходил. Ещѐ

потравит нас, к чѐртовой матери.

Фома вздохнул:

– Да… Жалко мышку. – Он взял котелок с кашей. – Ну, по

последней?.

Глава 22

Медсестра закончила перевязку и весело улыбнулась пациенту:

– Ну вот и всѐ. Можешь топать в расположение! Послезавтра

придѐшь – сниму.

Повар Сухачѐв посмотрел на свежую повязку с некоторым

сожалением. Отдых от трудовых будней солдатской столовой ему

надоесть не успел. Он скорчил огорчѐнную гримасу.

– Как говорится: «Ковыляй потихонечку, а меня позабудь»?.