Курс молодого бойца

— А ты, я смотрю, никак не успокоишься! — резко оборвала его девушка. — Увидел один раз и думаешь…

Сухачёв покачал головой:

— Да ладно я! Колобков видел… Сюда приходил!

Внезапно Ирину будто прорвало. Она отшатнулась в угол и закричала:

— Что ты врёшь?! Что вам всем от меня нужно?! Ты же в столовой…

С прапорами на короткой ноге! Тебе из части выйти что два пальца.

Найди себе бабу в городе. И давай ей советы сколько влезет!

— Я же по-хорошему, — огорчённо пробормотал повар.

Но остановить разошедшуюся медсестру не смог. Она презрительно бросила ему в лицо:

— А по-хорошему — иди своей дорогой!. И точи лясы со своим хлеборезом! Вы что, завидуете? Что нормальный парень знает цену нормальной девушке?!

Сухачёв побледнел и решился:

— Да цена-то тебе… Кусок масла да банка компота!.

По медпункту разнёсся звук хлёсткой пощёчины. Голова повара качнулась. Он расстроено потрогал место удара и беззлобно сказал:

— Дура ты. Поспорил он на тебя. На масло и компот поспорил!

На глаза девушки внезапно навернулись слёзы. Она вскрикнула:

— Врёшь! Опять врёшь!

Сухачёв развернулся и, немного горбясь, поковылял к выходу.

Взявшись за ручку, он тихо сказал:

— Солдатское радио не врёт. А не веришь… У Медведева своего спроси!

Дверь негромко хлопнула. Старший сержант Пылеева закрыла лицо руками, упала на кушетку и разрыдалась…

Тихим утром чёрный «БМВ» последней модели остановился у КПП Н-ской части. Дежурный вышел и с любопытством уставился на шикарный автомобиль. Парковать гражданские машины у ворот категорически запрещалось. Он неторопливо поправил повязку, направляясь к машине. Тонированное стекло медленно поползло вниз.

Дежурный наклонился. Неизвестно, какие слова произнёс ему человек из «БМВ», но солдат вдруг резко выпрямился и бегом влетел обратно на КПП.

Через несколько минут туда в срочном порядке прибыл рядовой Медведев. Он вбежал в комнату дежурного и, отдуваясь, спросил:

— Вызывали?.

Дежурный кивнул:

— К тебе приехали.

— Кто?

— Мужик в пальто! Во-о-он там, в машине.

Мишка недоумённо посмотрел в окно. «БМВ» мигнул фарами.

Мишка пожал плечами и пошёл к машине. Низкий голос солидно спросил:

— Медведев Михаил Петрович?

— Допустим, — всё ещё недоумевая, ответил рядовой Медведев.

Дверца распахнулась. Из салона вылез мужчина в костюме. Он радостно распахнул объятия:

— Здорово, Мишка!

Тот холодно улыбнулся и негромко произнёс:

— Папа?!

Разговор между отцом и сыном состоялся на заднем сиденье машины. Они немного помолчали. Потом отец осторожно сказал:

— Я вижу, ты ещё дуешься.

— На что?

— Ну, что от армии тебя… не люблю это слово… «не отмазал».

— Да ну. Я сам виноват, — пожал плечами Мишка.

Отец удивился.

— Хм… Слова не мальчика, но мужа! Да, чуть не забыл! — Он спохватился, достал дорогую коробку шоколадных конфет и большой полиэтиленовый пакет. — Держи. Джентльменский набор.

Мишка заглянул в пакет. Тот оказался набит фруктами: яблоки, апельсины, бананы, киви, ананас, фейхоа…

— Спасибо, — равнодушно пробормотал он, откладывая пакет и коробку в сторону.

— Лопай. Здесь такого в меню нет. — Отец немного виновато покосился на него. — Знаешь, я тогда тоже был не прав… Незачем тебе два года терять.

— Теперь-то уж чего? — Мишка порылся в пакете, вынул яблоко, вытер его рукавом и с хрустом надкусил.

— Да нет. Есть чего. — Медведев-старший взял в руки кожаный портфель, извлёк оттуда несколько листов и протянул ему: — Ознакомься.

— Порок сердца. Язвенная болезнь желудка. Плоскостопие… Что это? — спросил Мишка, перебирая бумаги.

— Список причин, по которым ты можешь быть досрочно комиссован из армии. Выбирай любую.

— А если я не хочу?

Отец усмехнулся:

— Молодец! С юмором у тебя по-прежнему всё в порядке. Плюс — я договорился с ректором одного института. Ты ещё можешь успеть к началу семестра.

Мишка отвернулся к окну. В руках у него был пропуск обратно, в беззаботную и приятную гражданскую жизнь. Нельзя сказать, что ему не хотелось им воспользоваться… Но в то же время что-то мешало. Что именно, сформулировать точно он не мог. Но почувствовал, как в душе шевельнулась обида. Словно его заставляли совершить предательство.

И ещё обвинили в слабости и трусости…

— Ты ждёшь, что я сейчас тебя расцелую?! — пробурчал Мишка, понимая, что не сможет объяснить отцу своих переживаний.

Но, как ни странно, тот догадался. И мягко, ненавязчиво произнёс:

— Я понимаю. Ты провёл здесь уже какое-то время… Может, ты боишься, что о тебе подумают твои товарищи? Так этих людей ты больше никогда не увидишь. Через месяц ты забудешь всё это как неприятный сон…

Мишка промолчал, чувствуя себя дезертиром.

— Не понимаю, к чему это упорство? — Отец приобнял его за плечи.

— А можно ещё одного человека отсюда вытащить? — вдруг с надеждой спросил Мишка.

К такому повороту Медведев-старший оказался явно не готов. Он растерянно провёл рукой по волосам, стараясь помягче отказать:

— Нет, Мишка… пойми, мы не должны злоупотреблять… Всё, что я говорил, это строго конфиденциально… И потом, этот твой друг, он…

— Это ОНА, — напрягшимся голосом неожиданно поправил его сын.