Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Особенностью оценки имущественного вреда является тяготение, предпочтение к установлению того объёма имущества, на которое распространялся изначальный умысел преступника, вне зависимости от реальных утрат. Это касается случаев, когда намерением виновного было завладение или уничтожение большего размера имущества по массе и цене, чем это случилось в действительности. Если разбойник нагрел кассу, руководствуясь информацией о лимоне в ней, а там оказалась "кукла" и 20 рублей мелочью, и что же: гоп – не гоп(?). Фигушки. Действия похитителя должны оцениваться по умыслу как покушение на разбой в особо крупном размере (статьи 30 и 162 УК РФ). Мусора не могут разбежаться между двумя конкурирующими составами: оконченным разбоем в 20 рэ и неоконченным в лям, и стараются избрать состав с более жёсткой санкцией, более тяжёлой категории. Хотя очевидно, что похищение 20-ти рублей – это часть не доведённого по независящим от виновника обстоятельствам неоконченного разбоя в особо крупном размере. Обвиняемые и сами путаются мыслью, сваливают в кучу реальный ущерб, который параллельно заявляется в исках от терпил, и ущерб по умыслу, собственно и определяющий состав деяния. Нужно различать: исковыми требованиями обсуждается только размер возмещения (возврата) от утрат, включая моральные издержки, а квалификация размера "ущерба" зиждется на размере посягательного имущества по умыслу, то есть по аппетитам хищника.

Аналогичным образом оцениваются и действия, вредящие здоровью. Вот, паря Валера усталый вернулся с забоя домой и в супружеском ложе спалил жену Танечку с соседом Костиком. Ну, с кем не бывает. Осерчал до крайности Валерка зрелищам низменно-изме; нным и с молоточком да криками "Убью, зараза!" на Татьянку кинулся, получил по-встречной пня по яйкам от Коляна, только лоб жинке расшиб, и тут же ослаб от собственных болей паховых. Здесь действия нападавшего должны определяться как покушение на причинение тяжкого вреда здоровью (или же неоконченное убийство). А реальный вред – ушибы да царапины будут составной частью общего события преступления. Всего лишь.

Морал – порода могучих оленей таёжных. Вред, причинённый такому зверю, именуется «моральным». Шучу. Моральный вред – то нравственные и физические страдания человека от совершённых против него преступнических действий. Без шуток. Такие последствия, хотя и не имеют внешних материализованных атрибутов, могут быть много значительнее любых материальных потерь. Это так. Установление и оценка морального вреда вызывает объективные затруднения у правоприменителя, так как связаны с оценкой духовно-психических состояний человека и способностью самого оценщика проникнуться этим. Усугубляет все проблемы и отсутствие сколь-либо ясных критериев для оценки по суммам денежного удовлетворения вреда. Уже сам по себе формальный перенос моральных издержек только в денежное русло является несправедливостью. Многие потери, например, урон чести и здоровья, безнравственно уводить в финансовый эквивалент. Альтернатив Закон не предоставляет. Хотя можно было бы, как в некоторых дремучих "правовых" государствах, использовать иные формы возмещений по разумным соображениям самих терпил, например, покаянные действия, физические и работные участия в жизни семьи потерпевшего.

Всякие страдания связаны с возникновением отрицательных чувств, расстройств, болезненных ощущений. Состояния пострадавшего могут характеризоваться чувствами обиды, униженности, стыда, переживаниями и волнениями, депрессией при затронутых чести и достоинстве личности, при ошельмованной репутации. Расстройства психики имеют как кратковременный эффект (только в ходе преступления), так и быть необратимо длительными, вплоть до необходимости в помощи от специалистов, вплоть до полного с-ума-схождения и суицидного кризиса. Это зависит и от тяжести преступления против личности, и от внутренних иммунных установок самой личности, в зависимости от сформировавшихся в ней морально-нравственных ориентирах – от собственного восприятия происшедшего. Безусловно, разнятся по объёму психические травмы от изнасилований у проститутки, которая профессионально способна переступать через стыд, и у монашки, для которой это – высший грех, запретный орех и нравственная катастрофа (Но в примере с монашкой только, если случилось впервые. Быть может с третьего-четвёртого раза и войдёт во вкус, вредом не посчитает, а напротив…).

Как бы то ни было, оценка во всех случаях индивидуальна и опирается на совокупность многих обстоятельств и условий. Закон даже не пытается всё это утрясти, да это и невозможно нормировать, тем более суды не могут быть в оценках быть предельно точными и в любом деле справедливо разрешать проблемы моральных возмещений. Решая о только денежном возмещении, отечественная практика застряла в границах мизерных размеров, в том числе и исходя из ничтожного благосостояния самих преступников. С драной овцы хоть шерсти клок. Под эту дудочку и состоятельные хищники уходят от разорительных взысканий.