Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Процессуальный кодекс не раскрывает значение понятия «документ». Не найдёшь расшифровки этому ни в УК РФ, ни в гражданском законодательстве. Следовать подачкам из комментариев да руководящих указаний – неблагодарная затея, так как силы закона эти пистопольства циркулярные не имеют, не источники они единого и окончательного мнения. В различных правовых ситуациях «документу» присваивают разношёрстные свойства и обличия. Это вынуждает выискивать значение по общепризнанным толкам. Словари и энциклопедии в небольших вариациях сообщают о том, что Документ пониматься может в двух смысловых значках: в широком смысле – это любой материальный, письменный носитель информации; в узком – юридический акт. Но и такие определители не совсем точны для процессуальных потреб. Мы-то не дурни распоследние, ага, мы помним, что доказательства – это сведения, а не источник сведений. Тогда доказательство Документ – это должен быть не носитель информации и не юридический акт гербовой бумажкой, а сама информация на этом носителе и в этом акте. Такое понимание, в общем-то, совпадает и с оригинальным значением слова «документ», происшедшего от латинского «свидетельство».

Судебная практика тяготеет к восприятию «документа» в широком смысле. Поэтому в качестве доказательства – «иного документа» используют любые информационные сведения, выраженные в письменном виде. Доказательственное внимание уделяют любому способу письма (буквы, цифры, все прочие знаки и символы) на любом носителе, сохраняющем эту писанину (электронные, бумажные, тканевые, прочие твёрдо-поверхностные тела).

Такое понимание, которым практически все ограничители допустимости вырубаются безусловно, выгодно стороне обвинения. И Суд на то благословляет. Как смиришься с этим, так по прихоти обвинителя в качестве «иных документов» против тебя будут использованы не только текстовые бумажки, но и этикетка от гондона, изображение с дисплея, надпись на крышке гроба, наколка «Всё пропью, баян оставлю» на шкуре кореша твоего. Думается, в каждом случае сомнений в принадлежности к Документу каких-либо странных и неочевидных материалов их такую природность и видовую принадлежность следует оспорить.

Только в соре рождается глистина.

Особенно, когда такие материалоносители на основании ст. 84.2 УПК пытаются отнести к «иным документам» за гранью прямо дозволенных кино-, фото-, видео-, аудионосчиков. Подобного «левака» во множестве обнаруживаем по материалам уг. дел. Не просто уяснить их доказательственный характер, так как, в отличие от тех же вещдоков, Закон не предписал по «иным документам» процедуру и решение о признании их таким видом доказательства.

Основными и обязательными условиями допустимости «иных документов» являются:

– прямое отношение содержащихся в них сведений к обстоятельствам уголовного дела (та же относимость);

– определимость источника – автора Документа;

– соблюдение требований УПК по собиранию и приобщению к материалам дела;

Относимость к подлежащим доказыванию обстоятельсвам может быть не только прямая, когда, например, на видео файле отраженна картинка самих преступных событий, но и косвенной. Косвенная информация сама по себе не раскрывает обстоятельство, но при сопоставлении с информацией из другого доказательства, то есть в совокупной оценке, позволяет сделать однозначные выводы, убеждает в наличии или отсутствии искомого обстоятельства. Так, из предсмертной записки усматривается только то, что Коля Боков (в миру – Колобок) крайне разочарован в жизни и не видит смысла в продолжении своей бытийности. Ну и что? Это только мыслительные заметки на память. Но в совокупности с другими доказательствами: полное запирание квартиры изнутри, характерные следы вертикального удушения на шее висельника, отсутствие следов внешнего насилия и другие приметы, – это подтверждает версию добровольного самолишения жизни, самоубийства (суицида). В данном случае письменное послание Колобка принимается «иным документом» – косвенными сведениями о событии и составе деяния.

Всякая прочая информация, не позволяющая установить обстоятельства, не имеющая отношения к предмету доказывания, влечёт исключение Документа, в том числе в случаях, когда содержание сведений своим значением «за уши» притягивается к делу, когда информация домысливается или вообще не содержит конструктивной мысли. Например, по делу об изнасиловании не имеют значения для установления обстоятельств самого преступления документальные сведения о состоянии банковского счёта обвиняемого. Если только сам обвиняемый в свою защиту не ссылается на такие данные, подтверждающие факт обналички тарифной суммы на оплату услуг проститутки – потерпевшей по делу, то есть о добровольности совокуплений и вымогательстве.