Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде

Ну, а пока решается судьба публичного внедрения оба указанных метода на практике применяются эпизодически. Повторюсь, результаты процедур психо-проверок на вшивость не являются легальными, так как не допущены законодательно. Однако менты упрямо этими средствами пользуются (всё чаще в негласном порядке убеждения мусоров) и не оставляют попыток внедрить их в официальный процесс доказывания. Посему и таких «доказательств» следовало бы нам с тобой попутно коснуться в этом разделе.

Легенды о практике применения «детекторов лжи» в судопроизводстве первым упоминанием отсылают нас в дремучие времена, когда обезьяны ещё были умнее людей, солнце всходило на западе, а геноцид неондертальцев со стороны кроманьонцев был в апогее. Древнекарельские мусора действовали так: подселяли подозреваемого в берлогу к легавому медведю; узнику сообщалось, что мишка, дескать, смышленый; если подозреваемый лжив по натуре, то, дёрнув зверя за хвост, получит от него словестный вердикт о лживости; а если правдив, – то сколько не дёргай, умный потапыч будет молчать, не проснётся даже, ну, может быть рявкнет на своём пару раз, не более того. Сам подозреваемый «на доверии» и должен был сообщить мусорам о результатах исследований. При этом медведке втихоря намазывали хвост мёдом. Когда подопытный, покинув берлогу, сообщал о том, что на дёрганье хвоста косолапый отозвался молчанием и, значит, подтверждается честность арестанта, то у заявителя проверяли ручки. Отсутствие вкуса сладости на руках, соответственно, указывало, что с хвостом контактов не было, а уже этот факт сам по себе определял лживость подозреваемого.

Современные полиграфы по эффективности не продвинулись дальше «умного мишки». Фактически, детекторы не констатируют напрямую правду или враньё, склонности к этому или присутствие вообще одного из данных свойств у человека. Тем более не различаются такие аспекты, как умышленная ложь, заблуждение или незнание, болезненное восприятие. Нет, регистрируются только изменения физических состояний, таких как потоотделение, пульс, кровяное давление, расширение зрачков, искрения в мозгах, накипь на ушах и всё такие реакции. Но в этом только рефлексия, отраженье психо-физических импульсов. Всплески таких параметров считаются не подконтрольными воле человека и, по мнению сторонников тестирования, являются выразителями волнений. А тревоги эти, в свою очередь, объясняют сверхактивностью мыслительной деятельности, которая автозащитой через неконтролируемые внутренние переживания выискивает не правильный, а спасительный ответ. Одновременное условие – такие реакции, якобы, не свойственны честнокам: ответ по искомым фактам и обстоятельствам, в том числе без заведомого знания существа вопросов, лежит (должен лежать) на поверхности их сознания, и ответ этот выдаётся (должен выдаваться) без психических усилий и препятствий соответственно действительности, отражённой в памяти, знаниях и понимании. Чушь!

Долгий опыт применения в судопроизводственной практике полиграфов со всей очевидностью показал бестолковость сей затеи. Во-первых, существует во множестве такая категория людей, как социопаты. Эти гады твёрдо убеждены в собственной правоте, стойки в волевых установках своих, уравновешены до тех степеней, что «адекватных» реакций не выдают. Эти мерзавцы легко обламывают программные ожидания. Их проверка даст только «левый» результат. Кроме того, имеются порядка двадцати способов намеренного обмана детекторов и один – чтобы наградить программу параличом. Я сам к такому прибегал, знаю. Это когда, срелаксировав мозг, отвечаешь «да – нет» что называется «от балды», не задумываясь о сути вопроса. Итог выходит крайне противоречивый, не годный для каких-либо выводов. Все эти обстоятельства приводят к недостоверности данных, к неэффективности применения детекторов в качестве средства получения доказательств. История знает огромное число дел, где вследствие доверия мусоров к «электронной башке» виновные уходили от ответственности, а безвинные птахи отправлялись на плахи.

4.9. Сведения по Приговорам

Приговоры судов по своему значению и юридической силе сопоставимы с Законами. Их фундаментальность может быть нарушена и преодолена только одним путём – путём пересмотра такого акта в установленном порядке вышестоящими инстанциями судебной власти. Даже тот судья, что единожды постановил Приговор в дальнейшем не в силах его пересмотреть как-либо собственной волей и инициативой. (Ты бровку задерёшь: почему же? А я отвечу. Потому что не этот судья вовсе постановлял приговор – он вынесен Российской Федерацией). Даже если Евросуд или Президент выскажут обоснованное мнение о неправомерности Приговора, даже если новым уголовным законом будут внесены какие-либо изменения, подлежащие учёту применительно к уже состоявшемуся Приговору – данные обстоятельства автоматически тот Приговор не изменят. Любые корректировки окажут влияние на суть Приговора только через судебные решения об этом.