Курс на Юг

– Это Андрей Дмитриевич, что ли? – оживился Греве. – Он, помнится, был посланником в Брюсселе, при дворе бельгийского короля Леопольда Второго, меня ему представили…

– Ты, Гревочка, известное дело, вхож в высшие круги. – ухмыльнулся Серёжа. – Не то, что я, грешный: ни чина, ни звания, ни мундира. Хожу вот в партикулярном, как проходимец какой-то…

И с отвращением оглядел свой сюртук, приобретённый во время недавней стоянки в Вальпараисо.

– Ну-ну, не прибедняйся! – барон покровительственно похлопал друга по плечу. – Прибудешь в Россию – там и производство в следующий чин, и крестик очистится, да и корабль свой дадут – ценз-то ты уже давно выплавал, и побольше иных-прочих!

– Твоими бы устами, Карлуша… – буркнул Казанков и замолчал – на этот раз надолго. Барон поспешно спрятал усмешку. Задумался друг сердешный, крепко задумался. Оно и неудивительно – не гардемарин, пора устраивать как-то жизнь.

– Ладно, довольно об этом. – Серёжа тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. – Слушай, Гревочка, не пойти ли нам в салон, перекусить? И коньячку бы недурно, а то я что-то озяб на здешних сквозняках…

И, пропустив вперёд барона, вслед за ним направился к трапу.

Где-то в Южной Атлантике.

…февраля 1880 г.

Фрегату её Величества «Рэйли» досталось. Досталось так крепко, что остаётся удивляться, как он по-прежнему режет волны, что не разметало его обломки на сотни морских миль в этих недобрых к людям и кораблям водах?

Сильнейший шторм, настигший британский отряд на подходах к Магелланову проливу, снёс корабли далеко к зюйду. В попытках выгрести против девятибалльных порывов ветра и высоченных, с пятиэтажный дом, волн, сожгли почти все запасы угля. На пятый день этого светопреставления не повезло «Мьютайну» – грот-мачта, не выдержав очередного шквала, затрещала и рухнула за борт, увлекая за собой паутину снастей – и, словно плавучим якорем, развернула судно лагом к накатывающимся валам. Шлюп повалился на борт, в пенных гребнях мелькнула медная обшивка днища – всё!

Бёртон рискнул выбраться из каюты лишь когда «Рэйли» вошёл в пролив между Огненной Землёй и островом Эстадос. Фрегат выглядел, как после жестокого боя – на месте мачты из палубы торчит жалкий обломок, шлюпки сорваны, матросы сутки напролёт меняются у помп, но вода всё прибывает, медленно, но верно. Котлы холодные – оставшуюся жалкую горстку угля кептен Трайон приберёг на самый крайний случай, который, судя по его мрачной физиономии, уже не за горами.

Четверо суток «Рэйли» отстаивался в безымянной бухте на острове Эстадос. Кое-как залатали течи, поправили рангоут, вместо потерянной фок-мачты поставили времянку из запасных стеньг, и кептен Трэйон скомандовал взять курс на норд-вест, к Фолклендам.

Спасибо свежему попутному ветру: четыре с половиной сотни миль «Рэйли» добежал всего за трое суток – лишь для того, чтобы увидеть на мачтах судов, стоящих в гавани Порт-Стэнли, чужие флаги.

Один – две горизонтальные небесного цвета полосы с «майским солнцем» на средней, белой. И другие, ненавистные – голубой, наискось, крест на белом поле.

Бред? Галлюцинация? Видение?

– Военные суда в гавани, сэр. Четыре вымпела – аргентинский корвет и три военных корабля под русскими флагами. Один – броненосец.

Не может быть! – прохрипел Бёртон. Мир рушился на глазах. – Откуда? Пришли сюда из Кальяо?..

– Это другие корабли. – Трайон опустил бинокль. Броненосец – бывший наш «Сьюперб», я хорошо его знаю. Кажется, русские переименовали его в «Олег»… Два другие мне незнакомы, но, судя по всему – винтовые клиперы постройки конца шестидесятых. Должно быть, пришли с Балтики, пользуясь тем, что Королевский флот после фиаско на Бермудах сидит тише воды, ниже травы, и носа не смеет высунуть из Портсмута.

Кептен сделал шаг назад, нащупывая в кармане рукоятку «пепербокса» – с некоторых пор он с ним не расставался.

– Сюда нам путь заказан. Аргентинцы вместе с русскими – и, скорее всего, по их наущению – заняли Фолкленды. На север идти нельзя, в таком состоянии мы не доберемся не то, что до Англии, но даже до Британской Гвианы.

– Можно починиться в Бразилии, в Рио! – прохрипел Бёртон. – Они не посмеют…

– Ещё как посмеют. Похоже, корабли под Юнион Джеком нежеланные гости в портах Латинской Америки.

– И что же нам делать?

– Пойдём через Атлантику, к Мысу Доброй Надежды. Риск, конечно, страшный – но ничего другого попросту не остаётся.

– Делайте, что сможете. – кивнул Бёртон. – Жгите в топках палубный настил, запасной рангоут, хоть стол из кают-компании! Эти проклятые русские меня не получат!

«…а ведь он помешался – Трайон похолодел от внезапной догадки. – Как это называется у врачей-психиатров, мания преследования? Конечно, так и есть: глаза пылают тёмным огнём, шрам на щеке налился кровью, вот-вот бросится, как есть, с голыми руками. А может, и с ножом – помнится, в лондонских газетах писали, что этот тип не расстаётся с жутким восточным кинжалом, которым перерезал немало глоток…»

Он шагнул назад и опустил руку в карман, нащупывая рукоятку «бульдога».