Курс на Юг

…февраля 1879 г.

«На зелёной земле Эрина опять льётся кровь! острове мятеж! Католики-инсургенты взялись за оружие. На их боевых знамёнах пламенный призыв: «отомстим за Картофельный голод!»

Британские власти бессильны, войска терпят поражение за поражением. САСШ открыто поддерживают ирландских повстанцев, в Бостоне вербуют добровольцев и собирают средства для закупки оружия и военного снаряжения. Ходят слухи, что военная помощь доставляется в Ирландию так же и на русских торговых судах.

Неделю назад пал Дублин, за этим последовала кровавая резня, устроенная инсургентами. Сообщается о тысячах жертв, в том числе – женщин, детей и протестантских священнослужителей, поддерживавших оранжистов. Эти ужасные события, однако, послужили сигналом для новых вооружённых выступлений по всей Ирландии…»

Магелланов Пролив, Чили, Пунто-Аренас

…февраля 1880 г.

– Вы-то с Венечкой здесь уже побывали… – сказал Казанков, рассматривая берег. – А вот я здесь впервые. А помнишь, как грезили о Магеллановом проливе в Морском Училище? Огненная земля, людоеды-дикари, Порт Голод…

– «Бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться». – хохотнул в ответ барон. – Не помнишь, кто это сказал?

– Кто-то из восточных мудрецов, сейчас не помню. – Серёжа пожал плечами. – Но я-то ни на что не жалуюсь. Смотри, какая красота!

По мне – так слишком сурово, неприкаянно, что ли… – подумав, отозвался барон. – Видно, что люди здесь, на краю земли только гости – причём гости незваные.

– И это говорит человек, собравшийся развернуть здесь большой строительство! Не ты ли, Гревочка, давеча заявил, что «Луиза-Мария» остаётся в Пунта-Аренас, хотя эскадра следует дальше?

– Ну, так дела, бизнес, как говорят англичане. – Барон состроил постную физиономию. – Что я могу поделать? Британские пароходы сюда уйму строительных материалов, пушки, оборудование, даже строителей – что ж, теперь всему этому пропадать?

– И ты, конечно, решил проявить бережливость?

– А кому ещё её проявлять? Оглянуться ведь не успеешь – попортят, растащат, разворуют… А ведь половина всего этого добра предназначена для расширения фактории «Пасифик Стим» – моей, между прочим, фактории! Остальное пойдёт на строительство военного поста, только не британского, а нашего, российского.

– Не торопишься, Гревочка? – Серёжа иронически сощурился. – Пунта-Аренас, между прочим, считается чилийским владением.

– Это ненадолго. Давеча я встретился с управляющим факторией – толковый дядька, мы с ним знакомы по прошлой стоянке в Пунто-Аренас, – так я ему намекнул, что грядут большие перемены. И посоветовал подумать о смене подданства.

– И что он?

– Задумался.

– Ну, пусть. Если ты, Гревочка, и правда, собрался тут обустраиваться – всякое лыко будет в строку, что английский управляющий, что английские же доски с цементом. Ну и пушки, конечно, куда ж без них – по нынешним-то неспокойным временам…

Серёжа обвёл взглядом стоящие в бухте суда. Два аргентинских парохода, французский пакетбот, совершающий, несмотря на войну, регулярные рейсы между Кальяо и Рио-де-Жанейро с заходом в Вальпараисо и Буэнос-Айрес, старенький колёсный буксир, таможенная паровая шхуна под чилийским флагом… А дальше, на зеркально-гладкой воде чёрные утюги броненосных фрегатов. Их два, «Герцог Эдинбургский» и «Минин» – «Клеопатра», повреждённая чилийским снарядом, задержалась в Вальпараисо в Кальяо для докового ремонта – побеждённые не сумели отказать в этой любезности победителям. За ними рисуются элегантные силуэты «Скомороха» и «Луизы-Марии», сопровождавшей русскую эскадру.

– А Веня сейчас где – при Бутакове, на флагмане?

– Там. Он-то в отличие от тебя в отставку не подавал. Обсуждает с адмиралом какие-то секретные политические дела. Кажется, он упоминал, что эскадра пойдёт отсюда прямиком в Буэнос-Айрес.

– Так и есть. Предстоят переговоры между представителями Чили, Боливии и Перу, да и аргентинцы не прочь урвать с этого стола свой жирный кусок. Российский посланник, тайный советник Блудов, полагает, что наша эскадра на рейде Буэнос-Айреса придаст его посредничеству больший вес.