Курс оверклокинга для операторов машинного доения

– Какая фамилия? Ах, приятеля? Орлов!

– Не понял, они что, однофамильцы? - капитан допил юшку из миски и поставил ее на столик рядом с раковиной.

– Нет. Настоящая фамилия Марка - Розенцвейг. Просто он взял фамилию жены.

– А она взяла ее у Артема!

– Ага! Фамилия ее была ранее… держись за табурет… Блефельд!

Авраменко присел на табурет и скрестил ноги иксиком.

– Вот так и жила обычная еврейская семья со старинной русской фамилией - Орловы. С претензией на графский титул, как потомки знаменитых фаворитов Екатерины Великой. Ты адрес или телефон взяла?

– Не успела! - виновато опустила голову Таня, - Пирогов налетел, так я сразу и…

– Ну, ничего! - обнял коллегу за плечи Олег Николаевич, - главное мы знаем.

– Да, - согласилась она, - старший лейтенант Пирогов - сука и извращенец.

Глава 15. Три контрданса в неглиже

Первого сентября далекие предки нынешних славян отмечали наступление нового года. От сотворения мира - когда старик Яхве впервые открыл для себя «что такое хорошо». Воленс-ноленс, бомбардир Петр Михайлов отучил славян от этого глупого пережитка старины: "По примеру всех христианских народов - считать лета не от сотворения мира, а от рождества Христова в восьмой день спустя, и считать новый год не с первого сентября, а с первого генваря сего 1700 года. И в знак того доброго начинания и нового столетнего века в веселии упруг друга поздравлять с новым годом».

Триста лет спустя уж многие и не помнят, чем славилась эта дата. Все передовое человечество давно почитает первое сентября днем начала учебных занятий во всяческих «альма-матер» - то есть, в учебных заведениях различной степени продвинутости.

В День Знаний, первого сентября 20… года Артем Орлов сидел в своей одиночке и смотрел через наполовину закрашенное окно в белый свет, по которому метались опадающие листья и капли первого осеннего дождя. Порой первые смачивались вторым и прилипали к грязному оконному стеклу. Затем порыв ветра бросал горсть атмосферных осадков, и стекло очищалось, то есть, оставалось таким же грязным, но уже без листьев.

– Погода - это состояние атмосферы в определенном месте в определенный промежуток времени, - сформулировал Артем, вспомнив пару строк из энциклопедии.

Вот уже неделю он разговаривал сам с собой по любому поводу, просто для того, чтобы услышать звук голоса. В полной изоляции он, конечно, не был - пару раз за время своей смены дежурный мент перебрасывался с ним парой слов: о погоде, футболе и жратве. Один из охранников даже принес ему за свой счет полуторалитровую бутылку пива, только попросил, чтобы пустую посудину утром парень отдал ему.

– Курить ты все равно не хочешь, а чем тебе еще помочь - я не знаю! - сказал ему сорокалетний прапор с большим брюхом, - на вот пивка хоть пососи.

Пива он выпил с удовольствием. Кабы не отсутствие рыбки, да присутствие компьютера… жрать дают, спи ради бога, сколько хочешь! Почти курорт. Менты даже исправно носили книжки: авантюрно-приключенческие романы и фэнтезийные боевики в формате «покет-бук». Нижние милицейские чины сочувствовали парню и подбадривали его. Через пару дней после ареста Артему разрешили держать в камере маленький телевизор (Авраменко передал свой из автомобиля), регулярно доставляли газеты.

– Точно Ленин в камере номер 193! - шутил Артем, получая очередную прессу, - только писать не о чем. Развитие капитализма в России приняло угрожающие темпы, а уж размеры! Покойничек в Мавзолее только и ворочается.

Между тем, на воле друзья Орлова не дремали. Авраменко связался с бывшей супругой Артема по телефону и попросил разрешения ее навестить. Та, к удивлению Олега Николаевича, не стала делать стойку у телефона и простым человеческим голосом поинтересовалась у капитана, что случилось. Узнав, что ее бывший муж арестован, она без колебаний сказала:

– Ну, хорошо! Раз такое дело, то конечно - приезжайте.

От Теплограда до Москвы ходил прямой поезд. Двое суток - и ты в Москве. Еще двое суток - и ты дома. Денег на билет всего-ничего необходимо. Туда-сюда в плацкартном вагоне стоило сто тысяч рублей - четверть зарплаты периферийного участкового без надбавки за звание. Но неожиданным спонсором выступила тетка - мать Надежды. Галина Петровна вручила «племяшу с капитанскими лычками» сто долларов в конверте и благословила в путь-дорогу.

– Не знаю, насчет лычек, но лыч у твоего племянника, несомненно, капитанский, - сказал Геннадий Николаевич на вокзале в Теплограде.

– Пап, ну что ты в самом деле! - воскликнула Надя, - Олежка, он славный!

– И он славный, и поступь у него славная, и член у него восемь сантиметров! - бурчал Пешеходов по дороге домой.

– Что? - не расслышала Галина Петровна.

– В диаметре! - уточнил муж.

– Да брось ты дуться! - недовольно сказала она, - хватит уже.

– А я может, собой недоволен! - проворчал Геннадий Николаевич, - но тока я себя один простить могу. И все никак не прощается…