Курс выживания для девочек

Эта любовь хороша в любом возрасте, в любое время года, в любом месте. Счастье удваивается, а горе делится пополам. Она не помогает жизни, она и есть сама жизнь. Здесь все, что дорого любимому, легко непринужденно становится твоим.

Близость в этой любви неповторима и драгоценна, потому что во время ее все мои чувства направлены на другого, в нем обретают свою высоту и возвращаются ко мне преображенные любовью и лишенные похоти и эгоизма.

Гоголь в повести «Старосветские помещики», избегая высоких слов и скрывая за иронией любование, описывает такую любовь в старости. Герои повести, немыслимые друг без друга, малоинтересные «для внешних», мирные сельские обыватели. Их отношение к окружающему миру характеризуется приветливостью, а друг к другу доброй иронией. Их жизнь, по светским критериям, достаточно бездарная, являет нам отблеск иного Света, реального счастья, достижимого здесь и устремленного в вечность.

Американский психолог Эрих Фромм и митрополит Антоний Сурожский с позиций науки и веры описывают такую любовь.

Первый пишет: «Эротическая любовь как любовь имеет одну предпосылку. Что я люблю глубинной сутью моего существа — и воспринимаю в другом глубинную суть его или ее существа. В сущности все человеческие существа одинаковы. Мы все часть Единства, мы — единство, а раз так, то не должно быть никакой разницы, кого любить».

Второй проповедует: «Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью, — только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась. Когда я нахожусь лицом к лицу с человеком, которого вижу глазами любви, то я приобщаюсь этому человеку, у нас начинается нечто общее, общая жизнь. Восприятие человека происходит на глубине, которая за пределами слов, за пределами эмоций. Верующий сказал бы: когда я вижу человека в этом свете, в свете чистой любви, то я вижу в нем образ Божий, икону».

Здесь раскрывается дерзновенный для осознания парадокс — отваживаясь на любовь к одному человеку, мы принимаем в себя все человечество, в едином нам открывается тайна всеобщего.

Не-любовь

Было бы нечестно скрыть от вас обратную сторону дарованной человеку Богом любви, то ее уродливое искажение, которое породил грех и болезненное искажение нашей природы. Я хочу поговорить о не-любви, о том, что выдает себя за любовь, пользуется ее светом и славой, скрывая за ними грязь, убожество и нищету души.

Сюда относится то, что любовью не является, но порой издевательски называется этим словом, как, например, в выражении «она любит мужчин».

Говоря о не-любви, половое влечение будет занимать в этом чувстве главное место. Половое чувство без влюбленности можно назвать по старинке сладострастием или вожделением. Вожделение — вполне конкретное чувство, которое осознанно рано или поздно испытывает в своей жизни каждый человек.

Но, как говаривал Дамблдор Гарри Поттеру, «главное не то, что с Волан-де-Мортом в вас одинаково, а то, чем вы друг от друга отличаетесь».

Секс, назначение которого быть слугой человека при чувстве вожделения, становится господином. Возможно, мы яснее поймем происходящее, сравнив его с нашим отношением к пище.

Мы едим, когда хотим утолить голод, мы можем есть для утоления голода и получения приятных эмоций от еды, и, наконец, мы можем принимать пищу исключительно для того, чтобы насладиться вкусом, не испытывая голода. Первое — природно, второе — благословенно, третье — извращенно.

То же самое и с вожделением: заниматься сексом для удовлетворения здоровой потребности организма — естественно; ради того, чтобы доставить радость друг другу, — благословенно Богом; заниматься сексом ради секса — признак душевной болезни.

Секс, назначение которого быть приправой к любви между мужчиной и женщиной, становится основным блюдом. Это значит, что мне интересны только те люди и только теми своими качествами, которыми они могут удовлетворить мой аппетит. «Я ем, чтобы есть, и умру от ожирения».

Вожделение видит в другом только то, что его возбуждает. Когда жажда удовлетворена, пустая посуда небрежно вышвыривается на обочину.

В таких половых отношениях между людьми парадоксом является исчезновение самого пола при наличии полового возбуждения. Именно поэтому вожделение может быть направленно на что угодно и на кого угодно. Есть энергия, которая по большому счету направлена только на саму себя — подобно змее, кусающей себя за хвост.

В нашем языке само слово «пол» означает некую половину, стремление от половинчатости дойти до полноты. Полнота мыслится как союз двоих, жажда стать целым.

Но вожделение обрекает человека на вечное ущербное одиночество. Никого не любя, он не ищет любви, и его никто не любит.

Как всякое желание, не имеющее цели, кроме удовлетворения, вожделение обрекает человека на вечные поиски того, что может его насытить. Но насытить человека может только само-отдача, только желание подарить себя тому, кто хочет этот дар принять.