Курсистки

«Вот оно, препятствие. Красивое, наглое, самоуверенное. Господи, ну почему я такая? Меня и заметить – то трудно, а уж влюбиться! А она и глазом не поведет…Или уже?» – Ксения вдруг заметила внимательно – насмешливый взгляд Сони. Она не испугалась, нет. Но вдруг подобралась, как дикая кошка перед прыжком. Потому, что уже решила: их с Климом свела судьба. И еще она как – то сразу поверила Вике, когда та рассказывала о колдунье. Ксюша не верила в чудеса, но она четко знала: существует некое информационное поле, где прописано все: и прошлое и будущее каждой человеческой единицы. А раз такое поле есть, то можно снять нужную информацию. Просто не у всех это получается. Не у всех получается и платье сшить, и пирог испечь. Но есть же швея и повар! Значит, есть и те, кому доступно это информационное поле. И очень хорошо, что есть эта Ядвига. Ксюша пойдет к ней. И все станет на свои места.

– О чем задумалась? – Вика слегка ткнула ее в бок.

– Как к ней попасть, не знаешь?

– К Ядвиге? На третий этаж и прямо по коридору до конца.

– Спасибо, – Ксюша поднялась с кровати, на которой сидела, поджав под себя ноги.

– Не на чем. Ты, главное, не пугайся ее. Она, как бы тебе сказать, несколько необычная тетка.

– Я ничего не боюсь, – голос у Ксюши был спокойным.

– Храбрый, маленький утенок…, – пропела Соня, но, заметив Ксюшин взгляд, осеклась.

– Девочка не так проста, – протянула Соня, когда за Ксюшей закрылась дверь.

– Обломается, – небрежно бросила Вика, доставая из сумки сигареты, – Покурим?

– Не хочется, – Софья подумала, что проблемы у нее будут не с наглой дурочкой Викой, а с тихой, умной Ксюшей.

Глава 25

Ей не исполнилось еще и восемнадцати, когда произошли три события: Агнесса окончила школу, поступила в институт и влюбилась. Как произошло последнее, заметила не она, а Мария. Однажды старенькая уже гувернантка, подавая чай Агнессе, пролила на ее пышную юбку чуть не все содержимое чашки, а та и не заметила. Мария испуганно посмотрела на свою воспитанницу, которая широко раскрытыми глазами смотрела в окно, тронула ее за плечо и, получив в ответ бессмысленное «А?», поковыляла за отцом. Они смотрели на Агнессу уже вдвоем, грустно и понимающе. Мария первой спросила, кто он? Увидев зардевшуюся дочь, Лазарь глубоко вздохнул и убыл к себе в кабинет. Мария выспросила все. Она вытягивала из Агнессы данные на избранника с дотошностью следователя НКВД. И Агнесса не выдержала. Пообещав привести Эдика на чай, Агнесса убежала к себе в комнату менять мокрую юбку. Эдика она привела. Обаял он сразу и Марию и отца. Безумно счастливая в своем девичьем неведении Агнесса, получив одобрение самых близких ей людей, вся открылась навстречу новым ощущениям. Десятилетняя разница в возрасте ею не замечалась, то, что Эдик нигде не работает, тоже. Главным были букеты, шоколад в красивой коробке и ночные поцелуи под луной. Отец насторожился первым. Не работать было не принято. Странным казалось и то, что у парня есть деньги. Он долго корил себя за вмешательство в жизнь дочери, но осторожность опытного партийца взяла верх: он стал наводить о нем справки. Когда его друг положил перед ним прописанный мелким почерком лист, Лазарь не ждал ничего дурного. Ну, мелкие прегрешения, безалаберность молодости. Хотя, какая уж тут молодость! Эдуард Барковский был карточным шулером. Поймать этого математически гениального игрока было не под силу даже вездесущим органам. За ним просто следили, надеясь на нечаянный прокол. В разработке была и дочь Лазаря.

В гневе Лазарь был страшен. Агнесса, холодея от страха, слушала шипящий голос отца, а в голове билась одна мысль: предупредить Эдика. Но предупреждать было некого: Эдик пропал. Ей казалось, что она состарилась за те пять лет, что ждала от него весточку. Умерла Мария, нанятая домработница все делала не так, уютная некогда квартира превратилась в пыльный склад старых вещей, отец все время что – то писал, отрываясь от письменного стола только для принятия пищи. Да и то, если ему напоминала об этом Агнесса.

Эдик появился неожиданно. Одарив Агнессу белоснежной улыбкой, он протянул ей коробочку, обитую бархатом. «Ты мне врал!», – выкрикнула она ему в лицо, отодвигая от себя его ладонь. «Когда, радость моя?» – рассмеялся он бархатно. «Уходи!» – уже зло зыркнула на него студентка – комсомолка Агнесса. Он изменился в лице. Она с удивлением смотрела на волчий оскал своего бывшего возлюбленного и трезвела на глазах. Трезвела в мыслях, в оценке. Но – продолжала любить и желать. И она сдалась.

А через неделю арестовали отца. Еще через месяц она распрощалась с институтом и беззаботной жизнью. А еще через неделю пришли и за ней. Тот самый друг отца, который рассказала ему об Эдике, показал ей и доносы, написанные его почерком. И подписанные – Э. Барковский. Так Эдик покупал себе свободу…