— Ну, что я вам говорил, Филипп Иванович? — Василевский улыбнулся и поспешил успокоить генерала: — Пока вы звонили, я нашёл выход, как нам поступить, чтобы войска, выделенные Ставкой для вас, прибыли вовремя в ваше распоряжение.
— Да?! — воскликнул Голиков, сразу повеселев. — Что же будем делать? — насторожился он, всё ещё ощущая волнение от разговора с Верховным.
— Торопишься ты порой, Филипп Иванович, расписаться в своём бессилии, а нужно, голубчик, подумать, прежде чем поднимать руки, — с лёгким упрёком произнёс Василевский.
Генерал Голиков встрепенулся, даже заёрзал на стуле.
— Я же за наше общее дело переживаю...
— А я что, Филипп Иванович, не переживаю? — вскинулся Василевский. — Ладно, вот послушай... В Курске сейчас находится мой заместитель генерал Антонов, посланный туда Ставкой, и я попрошу его ускорить переброску войск, особенно танковой армии генерала Катукова.
— Да, это верный шанс, — засуетился Голиков. — Благодарю, Александр Михайлович, за поддержку. Теперь на душе полегчало...
Маршал Василевский тут же связался со своим заместителем генералом Антоновым по ВЧ и приказал ему: «Принять все меры, чтобы как можно скорее на реку Псёл подошла 21-я армия генерала И. М. Чистякова, а по железной дороге перебросили 1-ю танковую армию генерала Катукова. 13 марта обе армии должны уже прибыть в распоряжение командующего Воронежским фронтом».
— Алексей Иннокентьевич, передай также генералу Чистякову мой приказ надёжно прикрыть Курск с юга и обеспечить развёртывание прибывшей из резерва Ставки 1-й танковой армии генерала Катукова. А когда Воронежский фронт перейдёт к жёсткой обороне, мы с вами вернёмся в Москву и я представлю вас Верховному главнокомандующему. Я часто уезжаю на фронт, и надо, чтобы в Генштабе кто-то был. Как вы, согласны?
— А почему бы нет? — добродушно ответил Антонов. — Для дела я готов выполнить любое ваше задание.
— Хорошо, Алексей Иннокентьевич, поторопи там войска для генерала Голикова, а если случится какая-либо заминка, звони мне в штаб Воронежского фронта. Но заминок быть не должно, соображаешь?
— Слушаю вас в два уха, Александр Михайлович! — весело отозвался заместитель начальника Генштаба.
«Надёжный человек, хорошо, что он мой заместитель», — тепло подумал Василевский о генерале Антонове.
(В феврале 1945 года по настоятельной рекомендации маршала Василевского А. И. Антонов был назначен начальником Генерального штаба Вооружённых Сил СССР, сам же Василевский принял под своё командование войска 3-го Белорусского фронта в связи
На Воронежский фронт по распоряжению Ставки была переброшена также 62-я армия генерала Шумилова, находившаяся в резерве в районе Сталинграда, где её войска мужественно сражались против войск Паулюса, стремившегося захватить город на Волге.
Бои приняли упорный характер. Войска Воронежского фронта стойко обороняли подступы к Харькову, но своими силами они не смогли сдержать напор танков врага, и 15 марта гитлеровцы ворвались в город. Не лучше обстояли дела и под Белгородом. Основной удар немцы нанесли по войскам ослабленной 69-й армии генерала Казакова, у которого в резерве не было танков. Она не смогла отстоять Белгород. С юга наступал танковый корпус СС, с запада — армейский корпус. Немцы непрерывно бомбили Белгород, они господствовали в небе. Помощь нашей авиации Воронежскому фронту была крайне недостаточной.
Наконец 18 марта враг прорвался с юга и захватил Белгород. Генерал Голиков был удручён случившимся, но принял все меры, чтобы войска фронта оставили город без больших потерь. Между тем войска 21-й армии генерала Чистякова создали прочную оборону севернее Белгорода, а в районе южнее Обояни заняли боевые позиции войска 1-й танковой армии Катукова. Враг сделал несколько попыток прорвать нашу оборону в районе Белгорода и на Северском Донце, но безуспешно. Здесь уже заняли оборону войска 64-й армии генерала Шумилова, у которых был большой опыт борьбы с врагом под Сталинградом.
«С этого момента положение в районе Курской дуги стабилизировалось, — отмечал маршал Жуков. — Та и другая стороны готовились к решающей схватке».
То, что произошло на Воронежском фронте, очень обеспокоило Сталина. В его сознании крепла мысль, что неудачи наших войск — это плохое руководство фронтом со стороны генерала Голикова. Сначала Верховный хотел позвонить Филиппу Ивановичу по ВЧ, чтобы указать ему на ошибки, отчитать как можно строже, но, подумав, не стал этого делать. Нужно было разобраться на месте, но кого туда послать, он ещё не решил. «Надо посоветоваться с Жуковым», — от этой мысли у Верховного потеплело на душе, как будто всё уже было решено.