Курская битва. Огненная дуга

— Кстати, об адмирале Головко, — прервал его Верховный. — На днях он звонил мне и доложил о проблемах, которые крайне волнуют его. Вот уже седьмой месяц, как не идут в наши северные порты союзные конвои, а к пространству Северной Атлантики по-прежнему прикована немалая часть боевых сил Северного флота, хотя эти силы позарез нужны для защиты подходов к Арктике и коммуникаций в Карском море. Тем, что конвои союзников к нам не идут, воспользовалось немецко-фашистское командование, — недовольным тоном продолжал Сталин. — По словам адмирала Головко, оно сняло часть своих подводных лодок дальнего действия с коммуникаций Атлантического океана и направило их против Северного флота с задачей проникнуть в Карское море. Что делать адмиралу Головко? Может, подскажете, товарищ Кузнецов?

Наркому ВМФ словно отвесили пощёчину. Но он не растерялся, а, подавив в себе вспыхнувшую было бурю, своей волевой выдержкой загасил её и, передохнув, произнёс:

— Сейчас я не отвечу, надо ещё кое-что проанализировать по корабельным силам Северного флота, а позже готов вам доложить.

— Может, вы что-нибудь скажете нам? — Сталин поднял с места генерала армии Антонова. — Генштаб что-то делает в этом направлении?

— Да, но мы в Генштабе ещё не обсудили эту проблему до конца, — ответил Антонов. — И с наркомом ВМФ мне нужно переговорить. Если требуется срочно, товарищ Сталин, то свои предложения Генштаб доложит вам завтра.

— Завтра к 18.00 вам и наркому ВМФ Кузнецову быть у меня, — распорядился Верховный. — Я продолжу разговор о звонке адмирала Головко. — Он взял со стола стакан с боржоми и немного отпил. — Вторая проблема командующего Северным флотом тоже сложная, но решить её мы должны, товарищи. Головко просит дать ему самолёты, чтобы надёжно прикрыть Карское море, а также предупредить нападение немецких подводных лодок на конвои. Кстати, товарищ Кузнецов, адмирал Головко говорил вам об этом?

— Говорил, товарищ Сталин, но у авиации ВМФ нет таких резервов, — объяснил нарком ВМФ. — Я попытался замолвить слово перед командующим ВВМ Красной армии генералом Новиковым, но он сказал, что этот вопрос надо решать с вами, товарищ Сталин.

Верховный резко вскинул брови.

— А ко мне прийти не решились? — усмехнулся он в усы.

— Если честно — да, не решился, вы с Генштабом как раз обсуждали действия Центрального и Воронежского фронтов на Курском направлении, и я не стал вам мешать.

Сталин нажал на столе кнопку звонка, и тотчас в кабинет вошёл генерал Поскрёбышев.

— Где сейчас командующий ВВС Красной армии генерал Новиков? — спросил он. — Не на Западном ли фронте?

— Там, — подтвердил Поскрёбышев. — А что?

— Свяжитесь с ним и передайте, чтобы завтра в час дня он был у меня.

— Будет исполнено! — козырнул генерал и вышел.

Сталин взял со стола трубку, выбил из неё пепел и стал набивать её табаком из разломленной папиросы. Прикурил и, раскурив трубку, снова заговорил:

— Вот что, нарком Военно-морского флота. У меня родилась хорошая мысль — вызвать в начале октября адмирала Головко в Ставку. Послушаем его отчёт о действиях Северного флота, тогда же и решим, чем ему помочь. Вы, Николай Герасимович, скажите об этом Арсению Григорьевичу, а вы, Алексей Иннокентьевич, подготовьте справку по Северному театру боевых действий. А мы с Вячеславом Михайловичем напишем Черчиллю о союзных конвоях, когда, наконец, к нам пойдут их транспорты с ценным для нас грузом. После трагической гибели конвоя PQ-17 Черчилль прекратил отправку конвоев до наступления полярной ночи. Теперь важно убедить его, чтобы он продолжил отправку грузов Северным путём.

— Это было бы кстати, — негромко обронил Кузнецов. — И Головко не тревожил бы нас своими вопросами.

— Вы всё сказали по Азовской военной флотилии? — спросил Сталин наркома ВМФ после некоторого молчания.

— Хотел бы ещё сказать вот о чём, — сдержанно произнёс Николай Герасимович. — Об укреплении боевой готовности флотилии я не раз говорил в Ставке, и мне очень помогали. Вот яркий тому пример. Ещё в апреле 1943 года, когда Красная армия готовилась к ожесточённым боям на Курской дуге, маршал Жуков в своём докладе в Ставке о планировании боевых действий по разгрому врага на Таманском полуострове предложил установить двойную подчинённость флотилии — Северо-Кавказскому и Южному фронтам. Это позволило адмиралу Горшкову максимально использовать корабли и суда флотилии в наступательных операциях обеих фронтов.

— Вы, наверное, просили об этом Жукова? — задал вопрос Верховный, хотя был уверен, что так оно и было. Но станет ли нарком ВМФ отрицать это? Нет, отрицать адмирал не стал, что польстило Верховному.

— Маршал Жуков ваш заместитель, и я объяснил ему ситуацию, — честно признался нарком ВМФ. — А вас беспокоить не решился...

— Товарищ Сталин ворчит, товарищ Сталин не в духе, товарищ Сталин недоволен, так, да? — Он зло усмехнулся, а в глазах сразу же появился недобрый огонёк.

Кузнецов дипломатично промолчал, но очередной вопрос Верховного заставил его заговорить.

— Корабли и суда флотилии находятся в Ейске? — спросил Сталин.