Курская битва. Огненная дуга

После обеда бойцы отдыхали. Шпак сидел в блиндаже за столом и составлял план очередной тренировки орудийного расчёта. В углу блиндажа кто-то играл на немецкой губной гармошке, играл так тоскливо, что музыка бередила душу. Кто же это играет? Шпак приподнялся и посмотрел в угол блиндажа. На губной гармошке навевал грусть подносчик снарядов рядовой Соловей. Старшина подошёл к нему.

— Никита, ты ли это? — улыбнулся Шпак. — Я и не знал, что ты умеешь музицировать. Сыграй мне «Тёмную ночь». Души не чаю, когда слышу эту песню. Да, а где ты взял немецкую гармошку?

Боец смутился, слегка покраснел.

— На табак выменял у бойца с соседней батареи, а к нему она попала в качестве трофея... Я же бросил курить. А «Тёмную ночь» играть ещё не научился.

В блиндаж, приоткрыв дверь, кто-то зычно крикнул:

— Старшину Шпака просят на выход!

Шпак вышел. У первого орудия стоял майор Лавров.

— Это я попросил вас выйти наверх, — сказал он, здороваясь за руку, и вместе со Шпаком отошёл в сторону, к окопам. — Как жизнь?

Шпак смущённо повёл плечами.

— Идёт потихоньку. Вот завтра собираюсь поехать в госпиталь проведать капитана Кольцова, а заодно настой шиповника ему повезу, и ребята яблок в саду нарвали.

— А я к вам по делу, Василий Иванович. — Лавров развернул свою папку. — Мы выпустили о вас листовку: «Уничтожать фашистские танки, как это делает старшина Шпак!» Звучит?

Старшина зарделся.

— Что я сделал особенного? — спросил он майора, и сам же ответил: — Поджёг вражеские танки. Ну и что? Есть бойцы, на счету которых не один уничтоженный вражеский танк. Вот и надо раскрывать их опыт.

— Понимаешь, старшина, мне дали задание рассказать о командире противотанкового орудия, каковым вы являетесь, — пояснил Лавров. — Командующий фронтом генерал армии Ватутин на совещании в штабе заявил, что надо больше пропагандировать передовой опыт и мужество командиров ПТО, что мы и делаем. Возьми листовку на память...

Шпак взял её, свернул и спрятал в карман.

— Пошлю сыну, пусть узнает, чем я занимаюсь на фронте. — Старшина облегчённо перевёл дух. — Только не подумайте, что я перед сыном хвастаюсь, — добавил он, глядя майору в лицо.

Лавров усмехнулся.

— Если успеешь, не то твой сын может и не получить твоё письмо.

— Вы о чём? — напрягся Шпак, обидевшись на Лаврова, который на что-то лишь намекнул. Майор взглянул на старшину, и в его глазах мелькнула насмешка.

С тех пор как Шпак познакомился с Лавровым, работником политотдела армии, когда тот собирал материал для листовки об артиллеристах, он больше с ним не встречался. Правда, пытался позвонить Лаврову по полевому телефону, но всякий раз не заставал его на месте: он то находился где-то на огневом рубеже у сапёров, то уехал к танкистам...

— А кто это звонит и что вам надо? — однажды спросил его чей-то грубый голос.

Шпак назвался, но о своём звании не сказал, ограничился лишь фразой:

— С вами говорит командир противотанкового орудия. Майор был на нашей батарее, и я хочу узнать, написал ли он листовку о моих артиллеристах.

— Нет, пока не написал, он был занят другим делом. — Голос отвечавшего стал мягче.

— С кем я говорю? — натужно спросил Шпак. Его самолюбие было задето, и он не сдержал своих чувств.

Вместо того чтобы назвать себя, «грубый голос» заявил:

— Я передам Лаврову, что вы звонили ему. У вас есть ещё вопросы?

— Нет, спасибо!..

Сейчас, после недолгих раздумий Шпак вновь решил позвонить Лаврову. Тот был на месте и даже узнал его голос:

— Василий Иванович, я только что вспоминал вас. Хочу проинформировать, что я сделаю в отношении Павла...

— И что же вы сделаете? — нетерпеливо прервал майора старшина.

— Я поговорю с начальником штаба фронта генералом Ивановым. Он решит проблему Павла.

Шпак усмехнулся в трубку, да так, что Лавров услышал.

— Что вас смущает, Василий Иванович? — спросил он.

— У начальника штаба фронта своих дел под завязку, и вряд ли он станет заниматься Павлом. — Голос старшины прозвучал жёстко и равнодушно.

— Ты не прав, Василий Иванович, — настойчиво возразил майор. — Семён Павлович знаком с начальником академии и напишет ему. Я уверен, что так оно и будет. Так что, Василёк, наберись терпения!.. Кстати, сын тебе не писал в эти дни?

— Что-то давно нет от него писем, — вздохнул Шпак.

Разговор с Лавровым немного успокоил Шпака, но мысли о сыне не покидали его.

— А ты, Васёк, дай ему телеграмму, уж на неё-то он ответит, — посоветовала ему старшая медсестра Мария, когда вечером он пришёл к ней и сообщил о Лаврове, который вызвался посодействовать, чтобы Павел попал на Воронежский фронт. — Кого родила жена Павла? — спросила она.

— Она ещё не родила... — грустно отозвался старшина.

В блиндаж вошёл старший лейтенант Кошкин, недавно назначенный командиром батареи. Шпак вмиг заметил по его сосредоточенному лицу, что он был чем-то озадачен. Увидев за столом Шпака, возившегося с вещмешком, Кошкин подошёл к нему.