Курская битва. Перелом

С другой стороны, незнание советских резервов и постоянная опасность их массированного удара на любом участке обороны германских войск на Восточном фронте как дамоклов меч довлели над сознанием германского командования всех уровней, сковывая его свободу в замыслах и действиях. В течение 1943 года Йозеф Геббельс неоднократно отмечал в своем дневнике, что высшее германское руководство угнетает полное отсутствие информации о резервах, которые оставались у Сталина¹. Соответственно, сомневаясь в возможности решить поставленную Главным командованием задачу-максимум по окружению и уничтожению крупной группировки советских войск под Курском, немецкое оперативное командование посчитало более реальным добиться решения задачи-минимум — нанести противнику такие потери в живой силе и технике, которые бы истощили его стратегические резервы и предотвратили наступательную активность на продолжительное время. Причем, как было показано выше, данная задача стала для командования групп армий и армий едва ли не основной задачей проведения операции «Цитадель». Поэтому все немецкие военачальники с удовлетворением отмечают большие потери войск противника, намного превосходящие их собственный урон.

Глава 3

СООТНОШЕНИЕ ПОТЕРЬ СОВЕТСКИХ И ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК И ОЦЕНКА РЕЗУЛЬТАТИВНОСТИ ИХ ОБОРОНИТЕЛЬНЫХ И НАСТУПАТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ

3.1. Соотношение потерь советской и германской сторон, понесенных в ходе проведения операции «Цитадель»

По мнению Эриха Манштейна, советские войска, оборонявшиеся против группы армий «Юг» в ходе немецкого наступления по плану операции «Цитадель», потеряли около 85 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными⁷³². Однако его оценка даже занижена.

Согласно статистическим оценкам российских военных историков, потери войск Центрального, Воронежского и Степного фронтов в ходе Курской оборонительной операции с 5 по 23 июля 1943 года, составляют⁷³³: по личному составу — около 178 тысяч человек (безвозвратные и санитарные потери), из которых на долю Центрального фронта приходится около 34 тысяч (безвозвратные — свыше 15,3 тысячи), Воронежского — около 74 тысяч (безвозвратные — 27,5 тысячи), Степного — 70 тысяч (безвозвратные — 27,5 тысячи); по боевой технике — уничтожено 3929 орудий и минометов, 1614 танков и САУ, 459 боевых самолетов, а также утрачено около 71 тысячи единиц стрелкового оружия.

Вместе с тем, согласно боевому донесению № 01398 начальника штаба Воронежского фронта генерала Семена Иванова, которое было сделано 24 июля 1943 года начальнику Генерального штаба Красной армии маршалу Александру Василевскому, потери войск фронта в период с 5 по 22 июля составили: 1) по личному составу — около 101 тысячи человек убитых, раненых и пропавших без вести (пропало без вести около 26 тысяч); 2) по бронетехнике — подбито 834 танка и 15 САУ, уничтожено 1571 танк и 57 САУ (всего подбито и уничтожено 2477 танков и САУ); 3) по артиллерии — потеряно 1713 орудий и 1896 минометов всех калибров (всего — 3609 стволов); 4) по авиации — сбито и подбито 387 боевых самолетов; 5) по стрелковому оружию — утрачено около 89 тысяч противотанковых ружей, пулеметов, автоматов и винтовок⁷³⁴.

С другой стороны, эти данные (за исключением потерь в авиации) не соответствуют аналогичным сведениям, которые в тот же день были представлены в докладе командующего фронтом Николая Ватутина Верховному главнокомандующему Иосифу Сталину: 1) по личному составу — 74,5 тысячи человек убитых, раненых и пропавших без вести; 2) по бронетехнике — уничтожено 1387 танков и 33 САУ (всего — 1420 танков и САУ); 3) по артиллерии — потеряно 639 орудий и 622 миномета всех калибров (всего — 1261 ствол);

4) по авиации — сбито и подбито 387 боевых самолетов;

5) по стрелковому оружию — утрачено около 44 тысяч противотанковых ружей, пулеметов, автоматов и винтовок⁷³⁵.

Несоответствие в сведениях, предоставленных высшему военному руководству СССР со стороны командования Воронежского фронта, можно объяснить субъективными интересами генералов Ватутина и Иванова (впоследствии приказом Ставки Верховного Главнокомандования от 11 ноября 1943 года генерал Семен Иванов был снят с должности начальника штаба 1-го Украинского фронта за предоставление Генеральному штабу Красной армии неточных и противоречивых сведений, а генерал Николай Ватутин тем же приказом предупрежден об ответственности⁷³⁶). Однако это не позволяет оценить достоверности указанных ими данных.